graduate student from 01.01.2012 to 01.01.2019
VAC 12.00.02 Конституционное право; конституционный судебный процесс; муниципальное право
VAC 12.00.10 Международное право; Европейское право
VAC 12.00.12 Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность
VAC 12.00.14 Административное право; административный процесс
UDK 34.01 Природа права. Подразделения права. Правовые теории. Области применения. Территория, на которой действует право
GRNTI 10.07 Теория государства и права
BBK 60 Общественные науки в целом
The article reveals the meaning of the tribal principle as an obligatory attribute of a nomadic civilization. Particular attention is paid to the authors, who put the concept of «community» in the first place, denying the role of kinship as the main feature of nomadic civilization. Nomadic civilization is one of the least studied phenomena in the history of law and the state. The historical analysis of those studies that were carried out by various historians and state experts in Kazakhstan is given. The author pays a special place to the research of the domestic Kazakh historian and state expert Zh.O. Artykbaeva. His point of view forms the basis of this study. On the basis of the Kazakh school of law, the author substantiates the advantages of the generic principle in the study of «nomadic civilization».
«Nomadic civilization», «Civilization-cultural approach», «Nomads», «Eurocentric approach», «Agricultural civilization», «Comparative legal studies»
Дефиниция «община» вошло в научный оборот экономистов в начале ХХ века, потому что в эпоху научного прогресса очень актуальным становится роль истории, когда понимание прошлого в целом формирует представление о нашем обществе, его прошлом и настоящем и даёт возможность сформировать определённую систему взглядов и убеждений, выстроить целостную картину мира, осознать взаимосвязь прошлого и настоящего, научиться мыслить глобально.
Такими же вопросами понимания роли кочевой цивилизации задались виднейшие ученые Казахстана: С.З. Зиманов, В.Ф.Шахматова, С.Е. Толыбекова, Н.Э. Масанов. В их работах, говорится о том, что кочевники самостоятельно достигают первых ступеней классового общества, а дальнейшее их развитие зависит от влияния оседлых народов, т. е. кочевой социум - это общественно-историческое объединение с ограниченными перспективами развития.
В середине 20-го века, особо остро не стояли вопросы национальной самоидентификации, однако уже в советский период вызревал вопрос о понимании что такое кочевая цивилизации. В связи с изучением казахского обычного права, поднимался и вопрос особенностей землепользования казахов, который имеет ключевое значение в исследовании кочевой цивилизации.
Исследователи того времени всегда подчеркивали непосредственную связь, имевшую место между хозяйственной деятельностью и родом. «Эти небольшие группы лиц, - пишет Л.К.Чермак, имея в виду родовое подразделение казахов, - имеющие в своем пользовании известную территорию пастбищ и других угодий, обособленную от соседних пространств естественными различными признаками, а иногда и искусственными сооружениями в виде ям, кучей дерна, пирамидок из камней, связаны между собой принадлежностью к одному родоначальнику и образуют земельно-родовую группу» [1, С. 232]. Так, земельно-родовая община, по единодушному мнению, исследователей /Л.Чермак, А.Букейханов, Ф.Щербина и др. считалась верховным хозяином земли, в отдельных случаях она санкционировала переход хозяйств от раздельного пользования пастбищами к совместному, и полному уничтожению границ между отдельными хозяйствами. То, что эта община была построена на родовых принципах, доказывает и то, что даже зятья, принятые в отдельные дома, при дележе /например, покосов/ не принимались в расчет.
В эпоху научного прогресса, родовые отношения и родовой быт изучались самостоятельно и это было правильным подходом в изучении института «кочевой цивилизации». Однако, одновременно в исследовательской практике ХХ века очень широко стали использовать термин «общность», иногда называемую «предковым происхождением» и т.п. «Эти группы хозяйства, - пишет о традиционном родовом коллективе казахов В.Ф.Шахматов, - члены которых были объединены между собой родством и соседством, и правом совместного владения и пользования одними и теми же пастбищами» [2, С. 45]. Существенным здесь было то, что исследователь распространил термин «община» на чисто кочевое родовое подразделение.
Что происходило дальше, постепенно исследователи казахского общества забывали первую составляющую общины /т.е. родство/ и стали выпячивать вторую /т.е. соседство/ [3, С. 11]. «Некоторые исследователи, верно, считали совместное кочевание и общие хозяйственные интересы признаками кочевой общины», - пишет С.Е.Толыбеков. Рациональность научной методики состояла как раз в признании общины как хозяйственной единицы. Но «общинное землепользование выходило далеко за пределы подобных кочевых общин, оно распространялось на всю кочевую территорию ряда крупных родов и племен», - оговаривает данное положение С.Е.Толыбеков. Основная ошибка С.Е.Толыбекова заключалась в том, что он фактически не понимал специфику и сущность родовых отношений кочевников. Это неплохо иллюстрируется его следующим высказыванием: «Вследствие огромных размеров казахских родов, классовой дифференциации в них по отношению к ним нельзя применять понятие «род» как 19 понятие «общинного родового строя». Внутри казахских родов существовали классы и шла острая классовая борьба» [4, С. 513].
Таким образом, реальные, действующие очертания родового подразделения, хозяйственной микроединицы кочевого общества, затерялись в пространных научных рассуждениях о кочевой общине.
Исследователями, которые на первую степень поставили в изучении феномена кочевой цивилизации роль общины, были такие известные ученые Казахстана как С.Е. Толыбеков и Н.Э. Масанов, в трудах которых были отмечены и выделены признаки кочевой цивилизации, где признак - кочевой общины стал доминирующим. В их трудах роль родства не занимала основной роли в формировании кочевого государства.
С.Е.Толыбековым были выделены основные признаки кочевой общины такие как совместное кочевание, общие хозяйственные интересы, вопрос и роль родства в становлении кочевой цивилизации не прослеживалась в его трудах. [5, С. 19]. Масанов Н.Э. также в свою очередь отмечал «...община представляла собой кооперацию трудящихся индивидов по поводу всего производственного цикла, то функционирование производственных групп обусловливалась совместной трудовой деятельностью по поводу отдельных элементов системы материального производства» [6, С. 20]. Таким образом, из содержания понятия «община» была выброшена самая основная цементирующая часть - родство, взамен чего было предложено пустое словосочетание «кооперация трудящихся индивидов» [7, С. 20].
Таким образом, итогом основ историографии становится в этнологической науке расширительное толкование и применение понятия «община». Понятие родства, функции рода, семьи и других элементов социальной организации уходят на второстепенный план, хотя в кочевой цивилизации фактор родства в казахском обществе является господствующим.
С понятием «община» происходит парадоксальная вещь. Ее первоначальное значение уже забыто. «Вероятно, количество существующих в исследованиях научных дефиниций об общине столько, сколько самих этносов», - пишет Н.Алимбай [8, С. 10].
Артыкбаев Ж.О. пишет, что понятие «община» приняла всеобъемлющий характер, поглощая функции рода, семьи и других элементов социальной организации. Современное определение общины перекрывает все основные формы социальной организации, типологически разнородных социальных институтов и систем [9, С. 20].
Автором отмечается, что был окончательно искажен смысл понятия «земельно-родовая община». Не означает ли это разнообразие бессмысленности употребления в дальнейшем этого понятия, сущность которого не имеет адекватного признания со стороны специалистов по традиционному обществу. Есть ли смысл и дальше экспериментировать в этой области, не лучше ли вернуть понятию «община» свое первоначальное предназначение и не заменять ею социальную организацию. Социальная организация и без общины есть социальная организация. Системный подход не должен накладывать понятие общины на социальный организм. Община и общинный механизм регулирования социальной жизни всегда изучались в рамках этносоциальной организации. Казахское общество - это общество родов, родовых порядков, в котором абсолютно господствуют принципы генеалогического /мнимого/ и кровного родства, как основополагающие условия функционирования этносоциальной организации. От того, что мы назовем всю эту сложную конструкцию ныне популярным термином «община», на наш взгляд, кроме неразберихи, никакого результата это не принесет [10, С. 22].
В наше время огромное количество исследовательских проектов по традиционному казахскому обществу /и кочевникам Евразии/ спокойно обходят родовые институты и сам род /ру/. Нередко встречаются заявления типа: «рода нет и никогда не было в природе, но был и до сих пор есть у некоторых народов генеалогический счет родства» [11, С. 132]. При этом исследователи, вероятно, забывают, что сам по себе генеалогический счет родства есть производное от рода /ру/. Родовая организация является генерализующей по отношению ко всем остальным элементам системы.
Доказательством значения родового родства как традиционно-инновационной категории в современном Казахстане являются генеалогические отношения, которые и в наст.вр основываются на реально действующих родовых связях и иерархии, за которыми зримо выступает само своеобразное государственнополитическое устройство нынешнего Казахстана. В рамках последних политических событий и десятилетий, мы наблюдаем следующую картину. В Казахстане выстроена четкая вертикаль власти. На самом ее верху находится «шапрашты» - род первого президента. После него идет так называемый «южный клан», который состоит из выходцев Туркестанской и Джамбульской областей, а уж затем следуют региональные и областные группы. То есть создана пирамида власти смешанного феодального и кочевого родоплеменного типа. В ее рамках важное значение придается архаичному брачному принципу. Он требует кровного родства с патроном, позволяющий вместе с кредитом доверия получить свою часть экономики страны и возможность оставаться безнаказанным» [12].
Доминированием во властных структурах являются родовые отношения. В изучении социальной структуры традиционного казахского общества чрезвычайно важную роль играют базовые носители культуры и, прежде всего, родовая организация. К сожалению, исследовательская практика оперирует в отношении этого феномена механическими и абстрактными категориями, увы, незаслуженными. Без изучения и привлечения правовых, морально-этических традиций невозможно выяснить всю роль этого базового элемента социальной организации казахского общества. В наше время огромное количество исследовательских проектов по традиционному казахскому обществу /и кочевникам Евразии/ спокойно обходят родовые институты и сам род /ру/. Нередко встречаются заявления типа: «рода нет и никогда не было в природе, но был и до сих пор есть у некоторых народов генеалогический счет родства» [13, С. 132]. При этом исследователи, вероятно, забывают, что сам по себе генеалогический счет родства есть производное от рода /ру/. Вся отечественная историография по истории кочевничества, фактически игнорирует наиболее мощное явление общественной системы номадов - родовую организацию, являющуюся генерализующей по отношению ко всем остальным элементам системы, поэтому община рассматривалась как основная составляющая социальной организации степных народов Евразии. Ее сущность связывалась с хозяйственным /производственным/ процессом /т.е. как единица землевладения/, в результате отбрасывалась в сторону все, что касалось родовых институтов и ценностей [14, С. 24].
Кстати, в дореволюционной литературе вплоть до 30-х гг. XX в. исследователи казахского общества всегда подчеркивали наличие рода, родовых отношений и выдающееся место рода: «Какую бы сторону как общественной, так и семейной жизни того времени мы ни взяли, мы всюду сталкиваемся с всеобъемлющим значением рода, - пишет Н. А. Логутов. - Это было время, когда вокруг рода сосредоточивалась вся экономическая и социальная жизнь народа, ибо только род рассматривался в казахском союзе как самостоятельная правовая единица» [15, С. 46]. Здесь четко указано значение рода в традиционном казахском обществе как основного магистрального ствола общественной системы. При этом дореволюционные исследователи подчеркивали, что родовая организация играет роль основного фона для различных институтов и явлений в кочевом обществе.
Казахский род, прежде всего, политическая единица, основывающаяся не на кровнородственных, а на генеалогических связях. Кочевников, перешедших рубеж двадцатого века с этой уникальной социальной организацией, основанной на универсальной системе «ру», нельзя рассматривать, как пережиток первобытнообщинной эпохи. Для понимания высокой роли родовой организации казахов необходим структурно-функциональный подход. К.Леви-Строс, говоря о системе родства, писал: «Несомненно, что биологическая семья существует и имеет продолжение в человеческом обществе. Однако социальный характер родству придает не то, что оно должно сохранить от природы, а то основное, благодаря чему родство отделяется от природы. Система родства состоит не из объективных родственных или кровнородственных связей между индивидами» [16, С. 51].
Род есть, он существует как первооснова кочевого общества. На нем базируется вся общественная, экономическая и политическая жизнь. Он играет роль политической ячейки общества, а родовые отношения - роль социальной организации, так как «генеалогический счет родства» как идеология в самом деле необходим для нормального функционирования общества. За ним скрываются явно экономические или же политические интересы отдельных родовых или семейно-родовых групп и, в конечном счете, кочевого общества.
Генеалогические отношения, как отмечает Ж.О. Артыкбаев, основываются на реально действующих родовых связях и иерархии, за которыми зримо выступает само своеобразное государственнополитическое устройство Казахского ханства. Родовая структура казахов не ограничивается пределами действия границ этноса и государства. Социокультурное пространство, на котором действует система родства, выходит далеко за пределы политико-территориального организма, как основополагающая ценность вообще кочевой цивилизации Центральной Азии. Иерархическая структура родового устройства как основа этносоциальной организации казахского общества институционализируется в политическую общность. Высшие таксономические уровни родства совместно с политическими группами реализовываются как потестарно-политическая организация [17, С. 30]. Как пишет Р.Г.Кузеев: «разработка структур родоплеменной организации упомянутых народов /казахов, каракалпаков, узбеков, туркмен, башкиров - Ж. А./по «полной схеме» создает многоступенчатую генеалогию с иерархической соподчинен-ностью, включенных в нее родственных образований различного порядка... в новое время, родоплеменная иерархия и сама генеалогическая структура организации общества, были не более чем идеологической надстройкой, отражающей былые генетические и политические связи, а также процессы этнической консолидации народа или его составных частей» [18, С. 92]. Исторический анализ социально-политического значения основных уровней родоплеменной структуры показывает ее мобильный характер, служащий политическим интересам.
Таким образом, роль родства является атрибутом кровнородственно-родового общества и кочевой цивилизации.
1. Chermak L.K. Kyrgyz economy in the Steppe region // The area of the railway Petropavlovsk-Spassky plant in economic terms. -SPb., 1912.-S.215-256.
2. Shakhmatov V.F. Kazakh pasture-nomadic community. Questions of education, evolution and decomposition. - Alma-Ata, 1964.
3. Artykbaev Zh.O. Nomads of Eurasia (in a kaleidoscope of centuries and millennia). - St. Petersburg: Major. 2005. - 320 p.
4. Tolybekov S.E. Nomadic society of the Kazakhs in the XVII-early XX centuries. - Alma-Ata, 1971.
5. Artykbaev Zh.O. Nomads of Eurasia (in a kaleidoscope of centuries and millennia). - St. Petersburg: Major. 2005. - 320 p.
6. Masanov N.E. The nomadic civilization of the Kazakhs is the basis of the life of the nomadic society. - Almaty - M., 1995.
7. Artykbaev Zh.O. Nomads of Eurasia (in a kaleidoscope of centuries and millennia). - St. Petersburg: Major. 2005. - 320 p.
8. Alimbay N., Mukanov M.S., Argynbaev Zh.O. The traditional culture of life support of the Kazakhs. Essays on theory and history. - Almaty, 1998.
9. Artykbaev Zh.O. Nomads of Eurasia (in a kaleidoscope of centuries and millennia). - St. Petersburg: Major. 2005. - 320 p.
10. See indicated. composed. P.22.
11. Masanov N.E. The nomadic civilization of the Kazakhs is the basis of the life of the nomadic society. - Almaty - M., 1995.
12. [Electronic resource] Factor of clans: features of the fight against corruption in Kazakhstan. Access mode// https://www.dw.com/ru/faktor-klanov-osobennosti-borby-s-korrupciej-v-kazahstane/a-55298649 (date of access: July 19, 2023).
13. Masanov N.E. The nomadic civilization of the Kazakhs is the basis of the life of the nomadic society. - Almaty - M., 1995.
14. Artykbaev Zh.O. Nomads of Eurasia (in a kaleidoscope of centuries and millennia). - St. Petersburg: Major. 2005. - 320 p.
15. Logutov N. A. Essay on the tribal life of the Cossacks and the distribution of the main Cossack clans in the territory of the former Semipalatinsk province / / ZSOOIK, Vol. 1, Issue. XVIII. - Semipalatinsk, 1929. - S.34-48.
16. Levi-Strauss Claude. Structural anthropology. / Per. from French Ed. and approx. V.V. Ivanova. - M., 1983.
17. Artykbaev Zh.O. Nomads of Eurasia (in a kaleidoscope of centuries and millennia). - St. Petersburg: Major. 2005. - 320 p.
18. Kuzeev R.G. The origin of the Bashkir people. - M., 1974.
