from 01.01.2017 until now
Moscow, Russian Federation
12.00.01
12.00.10
12.00.12
12.00.14
34
10.15
10.07
67
60
LAW001000
The article is devoted to the problems of legal realization in the process of citizens ' constitutional freedom of religion.
civil society, civil society institutions, religious associations, state-confessional relations, secular state
20 июня 2020 г на рассмотрение Государственной Думой был внесен законопроект № 6225п-П4 4 «О внесении изменений в Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26.09.1997 N 125-ФЗ в части совершенствования правового регулирования деятельности религиозных объединений».
Представляются весьма спорными и неоднозначными некоторые положения предлагаемого законопроекта, в силу их противоречия конституционным нормам и действующему законодательству.
1.Терминологическая путаница (недопустимая синонимия как признак нарушения правил законодательной юридической техники):
Согласно законопроекту, предполагается в пункте 6 статьи 4 заменить слово «членов» на слово «участников».
Пункт звучал: «Отделение религиозных объединений от государства не влечет за собой ограничений прав членов указанных объединений участвовать наравне с другими гражданами в управлении делами государства, выборах в органы государственной власти и в органы местного самоуправления, деятельности политических партий, политических движений и других общественных объединений».
Будет соответственно: «Отделение религиозных объединений от государства не влечет за собой ограничений прав участников указанных объединений участвовать наравне с другими гражданами в управлении делами государства, выборах в органы государственной власти и в органы местного самоуправления, деятельности политических партий, политических движений и других общественных объединений».
В статье 7 предлагается пункт 1 дополнить абзацами следующего содержания: «Не может быть руководителем, участником религиозной группы…». В статье 11 в пункте 5 в абзаце седьмом слово «членов» заменить словом «участников». В пункте 3 статьи 9 в абзаце первом слово «членом» исключить. В абзаце 11 пункта 2 статьи 14 слово «членов» заменить словом «участников». В пункте 1 статьи 24.1 слово «членами», и слово «членов» исключить. В абзаце девятом пункта 6 статьи 24.2 слово «членов» заменить словом «участников». При этом новая редакция статьи 24.1. будет сохранять определение последователей религиозного объединения.
В пункте 1 статьи 6 говорится: об «обучении религии и религиозном воспитание своих последователей».
В пункте 3 статьи 7 соответственно: «Религиозные группы имеют право осуществлять обучение религии и религиозное воспитание своих последователей».
Пункте 2 статьи 14 указывает на основания для ликвидации религиозной организации и запрета на деятельность религиозной организации или религиозной группы в судебном порядке, которыми являются: «….принуждение членов (будет заменено на участников) и последователей религиозного объединения, и иных лиц к отчуждению принадлежащего им имущества в пользу религиозного объединения».
При этом, в 2016 г во введенной «Законом Яровой» новелле 24.1 до сих пор не расшифрована дефиниция последователь. По правилам грамматики русского языка в данном случае мы имеем дело с однородными членами предложения, то есть перечислением видов лиц, из которого явствует, что отдельными категориями являются участники (бывшие члены) и последователи религиозного объединения и такая позиция сохраняется и после введения изменений. Или последователи и участники – это разные категории? Не понятно…
Пункт 5 статьи 11 (действующей редакции) перечисляет необходимую документацию и информацию, которую учредители местной религиозной организации предоставляют в территориальный орган федерального органа государственной регистрации для государственной регистрации, где среди прочего значатся сведения об основах вероучения и соответствующей ему практики, в том числе об истории возникновения религии и данного объединения, о формах и методах его деятельности, об отношении к семье и браку, к образованию, особенностях отношения к здоровью последователей данной религии, ограничениях для членов (в новой редакции участников) и служителей организации в отношении их гражданских прав и обязанностей.
Термин «служитель» религиозной организации появляется здесь в тексте закона единственный раз, без расшифровки данной дефиниции и указанием прав и объема полномочий данной категории лиц. В других местах закон говорит уже о «священнослужителях», применимо: к режиму «религиозной тайны» в форме тайны исповеди, охраняемой законом и объему полномочий и прав лиц, осуществляющих миссионерскую деятельность согласно пункту 2 статьи 24.2. Дефиниции «священнослужитель» закон, к слову, также не содержит. Не понятно, являются ли термины священнослужитель и служитель синонимами, или это разные категории лиц. Являются ли (могу ли быть, или обязаны быть) последние членами (в новой редакции участниками) и, или последователями религиозного объединения, не понятно.
А вот пункт 2 статьи 14, перечисляя основания для приостановления деятельности религиозного объединения, ликвидация религиозной организации и запрет на деятельность религиозного объединения в случае нарушения ими законодательства, в числе прочего указывает уже принуждение членов (в новой редакции участников) и последователей религиозного объединения и иных лиц к отчуждению принадлежащего им имущества в пользу религиозного объединения. Священнослужители и служители отнесены к иным лицам? Или иные лица – это еще одна категория, которая по отношению к религиозному объединению является ни членами и ни последователями?
Пункт 1 статьи 24.1. под участниками подразумевает сразу две категории лиц, не исключая как членов, так и последователей. Целью миссионерской деятельности является именно вовлечение третьих лиц в состав участников (последователей) религиозного объединения. Третьи лица и иные лица очевидно являются очередным синонимичным понятием, что также говорит о низком качестве юридической техники профильного закона в целом.
Термин последователи встречается также в пункте 5 статьи 5. Религиозное образование:
«Религиозные объединения вправе осуществлять обучение религии и религиозное воспитание своих последователей в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, в формах, определяемых внутренними установлениями религиозных объединений. Обучение религии и религиозное воспитание не являются образовательной деятельностью».
Если целью законопроекта является унификация терминологии профильного закона и введение единообразного термин для лиц, участвующих в деятельности религиозного объединения, то достижение цели не очевидно.
2.Запрет на выход из централизованной организации:
Законодатель предлагает дополнить пункт 4 статьи 8 абзацами следующего содержания:
«Религиозные организации вправе входить в структуру централизованной религиозной организации, выходить из нее или могут быть исключены из структуры централизованной религиозной организации, если такое право религиозных организаций, а также основания и порядок их вхождения в структуру централизованной религиозной организации, выхода и (или) исключения из нее определены уставом централизованной религиозной организации, в структуру которой они входят, и соответствуют ее внутренним установлениям.
Устав централизованной религиозной организации в соответствии с ее внутренними установлениями может предусматривать запрет на выход и (или) исключение религиозных организаций из централизованной религиозной организации, в структуру которой они входят».
Новелла отвечает формальным требованиям юридической техники относительно применительно к тексту законопроекта. Однако, законопроект не учитывает возможных последствий ее принятия:
1.Невозможность вхождения местной религиозной организации в централизованную религиозную организацию:
Сделает невозможным (проблематичным) процесс укрупнения и объединения местных религиозных организаций в централизованные (чего очевидно добивается законодатель), так как вхождение, предусматривает наличие соответствующего положения в уставе централизованной религиозной организации и первоначальный выход местной религиозной организации из другой централизованной организации, в уставе которой может быть запрет на такой выход (подобный запрет может быть внесен централизованной религиозной организацией в случае его отсутствия на момент принятия новеллы).
2.Невозможность выхода местной религиозной организации из централизованной религиозной организации:
Такое положение противоречит конституционной свободе вероисповедания и положению пункта 1 статьи 3 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26.09.1997 N 125-ФЗ:.
На практике нововведение может привести, в случае выражения воли местной религиозной организации к выходу из централизованной и невозможности последнего, к формальному прекращению деятельности религиозного объединения, создания нового и, или ухода последнего в упрощенную форму в виде религиозной группы, контроль за деятельностью которой менее эффективен, или перехода объединения в область теневой деятельности (в случае невозможности реализации своей конституционной свободы в правовом поле).
3.Аттестация священнослужителей и религиозного персонала:
Законодатель предлагает пункт 3 статьи 19 дополнить новым абзацем следующего содержания:
«Духовные образовательные организации проводят аттестацию, реализуют дополнительные профессиональные программы для священнослужителей и составляющих религиозный персонал религиозных организаций лиц, получивших духовное образование в зарубежных образовательных организациях (центрах).»
Предлагается пункт 5 статьи 24 дополнить абзацами следующего содержания:
«Священнослужители и составляющие религиозный персонал религиозных организаций лица, получившие духовное образование в зарубежных образовательных организациях (центрах), осуществляющие религиозную и преподавательскую деятельность на территории Российской Федерации, проходят аттестацию в порядке, установленном законодательством Российской Федерации.
Священнослужители и составляющие религиозный персонал религиозных организаций лица, получившие духовное образование в зарубежных образовательных организациях (центрах), до начала осуществления религиозной или преподавательской деятельности на территории Российской Федерации получают дополнительное профессиональное образование в духовных образовательных организациях, зарегистрированных в соответствии с настоящим Федеральным законом.»
Священнослужители – термин известный из ряда нормативно правовых актов (применительно к тайне исповеди), например статьи 69 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации от 14.11.2002 N 138-ФЗ, статьи 56 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации от 18.12.2001 N 174-ФЗ и др. Сам профильный закон не дает определения лица, относящегося к данной категории, относя его очевидно к компетенции статьи 15 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26.09.1997 N 125-ФЗ «Внутренние установления». Таким образом, кто является священнослужителем и какие предъявляются к нему требования определяет само религиозное объединение, включая такую форму объединения как религиозная группа. Данные критерии, включая уровень, наличие или отсутствие образования (его уровня, места получения ит.д.) у лица, признаваемого священнослужителем, также определяет само религиозное объединение, в чем выражается реализация конституционного принципа отделения государства от религиозных конфессий. Тоже очевидно касается и религиозного персонала религиозных организаций.
Духовное образование – еще один новый термин, вводимый законопроектом. Если под «духовным образованием» подразумевается «религиозное образование» по смыслу статьи 5. Религиозное образование. Федерального закона от 26.09.1997 N 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях», то оно относится к обучению религии и религиозному воспитанию своих последователей религиозным объединением в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, в формах, определяемых внутренними установлениями религиозных объединений. Обучение религии и религиозное воспитание не являются образовательной деятельностью.
Статья 87 Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации» от 29.12.2012 N 273-ФЗ использует другой термин -теологическое образование. Является ли по замыслу законодателя духовное образование и теологическое образование синонимичными понятиями, не понятно. Если мы имеем дело с синонимией, то последнее говорит о низком качестве юридической техники законопроекта.
Религиозная и преподавательская деятельность – законопроект объединяет эти два понятия И если с логикой относительно «преподавательской деятельности» (по дисциплине теология) можно согласиться. То религиозная деятельность, поставленная в зависимость от наличия «образования» не выдерживает никакой критики, так как лицо, признаваемое религиозным объединением священнослужителем, может и не иметь теологического образования, но заниматься религиозной деятельностью в силу реализации конституционной свободы вероисповедания в рамках религиозного объединения в силу особенностей внутренних установлений этого религиозного объединения.
Лица, получившие духовное образование в зарубежных образовательных организациях (центрах) – становятся самыми дискриминируемыми согласно предлагаемому законопроекту.
Пункт 5 статьи 24 после внесения изменений будет звучать:
«Священнослужители и составляющие религиозный персонал религиозных организаций лица, получившие духовное образование в зарубежных образовательных организациях (центрах), до начала осуществления религиозной или преподавательской деятельности на территории Российской Федерации получают дополнительное профессиональное образование в духовных образовательных организациях, зарегистрированных в соответствии с настоящим Федеральным законом.»
По тексту новеллы получается, что священнослужители и составляющие религиозный персонал, если таковые не имеют образования, но выполняют функции священнослужителя и религиозного персонала, в силу признания их таковыми, не обязаны получать дополнительное профессиональное образование в духовных образовательных организациях, зарегистрированных в РФ. А лица, которые имели неосторожность получить образование за рубежом, обязаны получить дополнительное духовное образование в РФ.
Не понятно как быть с теми лицами, которые закончили зарубежные ВУЗы и получили степени по предмету теология, который преподается в светских учебных заведениях (многие университеты на Западе имеют научную дисциплину теология). Является ли полученное ими образование «духовным»? Должны ли они проходить дополнительное образование в РФ в конфессиональных учреждениях, или подтверждать свой диплом?
Законопроект в его посыле к унификации также не учитывает особенностей многоконфессиональной палитры, представленной в РФ. Ряд религиозных конфессий не предполагает для своих последователей получение систематического теологического образования (например молокане, духоборы), некоторые отрицают институт профессиональных священнослужителей и религиозного персонала (ряд протестантов), у некоторых образование является перманентным процессом и происходит на протяжении всей жизни и не предполагает окончания «духовного учебного заведения» (учебный процесс в ешивах и колелях в иудаизме, обучение в буддисткой общине с системами многоступенчатых инициаций).
Принятие законопроекта в предлагаемой редакции имеет риски оказаться не работающим инструментом, создать условия для дискриминации отдельных категорий верующих на уровне правоприменения, а также обострить и без того не простую ситуацию в области государственно-конфессиональных отношений в результате пренебрежения спецификой отдельных конфессий для достижения целей сомнительной унификации.
