ББК 67 Право. Юридические науки
Актуальность исследуемой проблемы обусловлена вопросами, возникающими в связи с низким уровнем правовой грамотности населения Российской Федерации. Применяя термин «население», автор объединяет в нем и граждан, и иностранных граждан, а также лиц без гражданства, поскольку основные миграционные потоки в Россию направлены из ближнего зарубежья, где устоявшиеся правопорядки также не успели сформироваться и отношение к праву характеризуется отрицанием его ключевой роли в регулировании общественных процессов. В связи с этим данная статья направлена на всесторонний анализ прав человека в системе конституционных ценностей. Ведущим подходом к исследованию данной проблемы является общефилософский диалектический метод, позволяющий определить права человека как одну из важнейших ценностей всего человечества и соотнести проблематику обучения правам человека в условиях глобализации и социокультурной интеграции с формированием автономии личности, признанием суверенного характера ее прав как неизбежного фактора международного общения. В статье резюмируются проблемные моменты, связанные с необходимостью установления взаимосвязи между правом на образование и идеей прав человека, без которой невозможна подлинная социализация личности и полноценный процесс образования в современной России, а также доктринальный подход к рассматриваемой тематике.
естественные права, юснатурализм, конституция, либерализм, право на образование, обучение
Одной из базовых ценностей, которые должны быть привиты человеку в процессе его образования, является определение ценностного отношения к праву. Учитывая, какую роль право приобретает в регламентации общественных отношений, правовые знания приобретают не только аксиологическое, но и важное практическое значение.
Естественные права принадлежат человеку с момента его рождения. Это личные права, которые вытекают из природы человека и связаны с ней (например, право на жизнь или право на уважение человеческого достоинства). Поэтому они являются неотчуждаемыми и неотъемлемыми на протяжении всей жизни человека: он не может быть лишен этих прав и ограничен государством относительно их реализации. В отличие от позитивных прав, которые устанавливаются государством и отменяются актами государственного волеизъявления путем принятия соответствующих законов, эти права называются фундаментальными правами и свободами, то есть такими, которые составляют основу политико-правовой системы и не могут быть отменены по воле государства.
В наши дни не утратила своей актуальности классическая конституционная мысль, базирующаяся на индивидуалистической философии персонального суверенитета. Как утверждает Г. Кельзен: «Индивидуалистическая философия ХVIII и ХIХ столетий начала свое развитие с идеи о том, что человек-индивид является сувереном, то есть имеет наивысшую ценность»[1]. Исходя из этого, делаются выводы:
1) социальный порядок связывает индивида только тогда, когда он сам это признает»;
2) в конституционной теории имеет место «пропорциональное ограничение относительно реализации конституционных прав и свобод».
Идея внегосударственного происхождения прав человека имеет древнюю религиозную традицию признания природного права источником действующего права согласно с основными положениями философии и соответствующей практикой правоприменения. Известный российский философ Н. Бердяев заявлял: «Декларация прав Бога и декларация прав человека — это одна и та же декларация»[2].
В философии естественного права человек рассматривается как часть природного порядка, который вторгается в природные и позитивные законы, управляющие человеческим поведением. Такое право признает обязанности индивида перед универсальным порядком, но не признает его личных прав, поскольку индивид должен подчиняться универсальному правопорядку и требованиям общества.
Первую попытку разработать теорию прав человека сделал известный теолог конца ХVII столетия Ф. Суарец, различавший определенные виды jus — права в широком смысле, одним из которых была facultas quaedum moralis — моральная компетенция (правопригодность) лица, с которой он вывел происхождение естественных прав[3].
Разграничение естественных прав и природного права происходит в Европе в процессе коренных изменений в господствующей философской мысли, которые наметились впоследствии картезианской революции ХVII столетия. Она разделила мир на две самостоятельные (независимые) субстанции — пространственную (rex extensa) и мыслящую (rex cogitans). В философских работах Р. Декарта человек считается рационально самоориентированным, принадлежит к независимой мыслящей субстанции. Вместо всемирного разума, управляющего миром (природное право), Декарт отдает предпочтение разуму отдельного человека, от которого зависит существование в мире всех остальных вещей. Своей знаменитой фразой «Я мыслю, значит, — существую» Декарт превращает человека в центр существующих вещей[4].
Идеи Декарта стали основой для дальнейшего прогрессивного развития политико-философской мысли, повлияли на формирование эпохи Просвещения. Освобожденный от церковных предрассудков и догматизма, навязанных властью, человеческий разум обеспечивает возможность человеку для самостоятельных действий. Поскольку каждый человек наделен разумом — базой для самостоятельных действий, то свободу получают все. Эта природно-правовая или либеральная концепция прав человека, получившая свое развитие в работах английского философа Дж. Локка, опирается на природное право и служит исходным основанием для создания государства[5]. Либеральная концепция прав человека базируется на теории общественного договора, который заключается между индивидами и государством с целью создания гражданского общества. Поэтому государство наделяется определенными полномочиями (монополия на применение принуждения) в обмен на государственные гарантии безопасности наиважнейших прав человека — жизни и свободы. Эти права являются неотчуждаемыми, то есть не передаются государству по общественному договору, и, более того, государство берет на себя обязанность относительно защиты и гарантии этих прав.
Юснатурализм отстаивает существующие ограничения государственной деятельности, которыми являются неотчуждаемые права человека. Это моральные права фундаментального значения, имеющие универсальный характер и принадлежащие каждому индивиду в его правоотношениях с государством: естественные права принадлежат каждому человеку независимо от государственных границ и социального статуса[6].
Характеризуя юридическую природу обозначенных прав, в литературе употребляют термин vested rights, то есть безусловные, или неотчуждаемые права, которые приобретаются в момент рождения и запретить существования которых невозможно без смены существующего устройства (например, запрет на право собственности — «экспроприация экспроприаторов» — это социальная революция)[7]. Именно этими правами определяется компетенция лица, которая в политическом обществе может их реализовать независимо от установлений государственной власти.
Анализируя естественные права и определяя их конституционный статус, можно заключить следующее:
1) любой орган государственной власти ограничен этими правами;
2) каждый человек имеет определенную сферу индивидуальной автономии, куда не может вторгаться государственная власть;
3) каждый человек может подать исковое заявление в суд против государства, если оно нарушит эти права.
В свою очередь, в Конституции система правовых принципов и норм направлена на обеспечение ограничения государственного самоволия юридическими способами для того, чтобы каждый человек оставался свободным после создания государства. Таким образом, люди не передают своих прав (свобод) государству по общественному соглашению (Ж.-Ж. Руссо, Т. Гоббс), поскольку они являются неотчуждаемыми и нерушимыми[8]. Так как права не могут быть переданы государству, они не могут быть им отменены либо упразднены в государственных нормативно-правовых актах способом, который фактически приводит к их отмене.
Первыми основные права человека закрепили в своих конституциях американцы и французы. Истинная цель американского Билля о правах заключалась именно в том, чтобы выделить из перечня вопросов, решающихся парламентским большинством, определенные вопросы сферы политических споров и зафиксировать их в виде правовых принципов, которые непосредственно применяются судами[9].
В судебной практике западных стран применяется множество принципов, рассматривающихся во взаимосвязи с конституционными правами и расширяющих их нормативное значение. Эти фундаментальные принципы можно разделить на два вида:
1) система фундаментальных принципов, направленных на обеспечение надлежащего функционирования правовой системы (например, принцип четкости правовых норм);
2) принципы, установленные судебными прецедентами, которые определяют содержание конституционных прав и основных свобод человека.
Либеральный подход к определению теории прав человека дает возможность использовать новые подходы для разрешения вопросов применения, содержащих права человека конституционных норм, которые должны быть реализованы независимо от наличия либо отсутствия соответствующего законодательства о правах человека. Имеются в виду государственные нормативные акты, в которых определено содержание конституционных прав и сферы конституционных свобод.
Тем временем юснатуралистсткий подход определения содержания государственных ограничений на права человека, разработанный в процессе защиты прав человека первого поколения, получил распространение среди других прав. Речь идет о применении принципа пропорциональности, или материальной принадлежности правовой процедуры при осуществлении конституционного контроля над содержанием позитивного законодательства (законов), в котором определяется само содержание этих ограничений.
Например, право каждого человека носить галстук признается абсолютным, а именно таким, которое не может быть ограниченным. Однако не допустимо преподавателю высшего учебного заведения надевать галстук с изображением кружки, наполненной пивом, или содержащий антисемитские надписи. Иными словами, ограничение прав человека должны быть разумными и пропорциональными. Учитывая рациональный подход к конкретной ситуации, эти ограничения должны содержаться не только в нормативно-правовых актах, а и в судебных решениях, носящих характер прецедента.
Содержание ограничений прав человека является ключевым моментом в разделении демократии на конституционную демократию и парламентскую.
Конституционная демократия — сочетается с юснатуралистским подходом к происхождению прав человека, согласно которому содержание прав человека и их ограничения не могут быть до конца определены в государственных нормативно-правовых актах, поскольку права человека не исходят от государства, а только позитивно фиксируются в конституционных текстах. Таким образом, ограничения прав человека, установленные в нормативно-правовых актах, должны быть пропорциональными и отвечать стандартам естественного права.
Парламентская демократия — основана на теории правового позитивизма и на принципе верховенства закона, поэтому ограничениями прав человека выступают любые ограничения, закрепленные в законе, независимо от его содержания.
Польский конституционалист В. Осятинский, изучая опыт различных демократических государств, приводит свою классификацию ограничений прав человека:
1. Фундаментальные права могут быть ограничены законом на собственное усмотрение парламента (типовой пример парламентского своеволия относительно прав человека и неограниченного верховенства парламента).
2. Права могут быть ограничены законом в любой момент, когда парламент решит это сделать, но с целью защиты других ценностей, которые закреплены в Конституции в качестве национальной безопасности, общественной морали, здоровья населения и т.д. (принцип ограниченного верховенства парламента).
3. Права могут быть ограничены законом, но только в тех случаях, когда Конституция прямо предусматривает возможность таких ограничений. Причем некоторые права, закрепленные в Конституции, не могут быть ограничены законом (принцип конституционного приоритета прав человека).
4. Права могут быть ограничены законом, когда парламент решит это сделать, но эти ограничения не могут ликвидировать органичное содержание прав человека (принцип ограниченного верховенства парламента с ведущей ролью конституционного суда).
5. Права могут быть ограничены законом, но только в случаях, когда Конституция предусматривает такие ограничения, причем с целью защиты других конституционных ценностей, которые детализованы в каждом конституционном положении, и в которых закреплено существующее право, допускающее законодательные ограничение (принцип наивысшего конституционного верховенства прав человека)[10].
Концепция прав человека и персонального суверенитета имела, безусловно, политический оттенок, и возникла в Англии вопреки существующей официальной доктрине суверенитета короны, в соответствии с которой индивид являлся только пассивным объектом государственной власти, средством для достижения государственных целей. Между тем в Англии всегда имелась сфера иммунитета личности, в которую никогда не вмешивалась светская власть, даже путем правотворчества, что давало Т. Гоббсу утверждать: «Мое право — это свобода, которую оставляет мне закон»[11].
Эта фраза передает суть правового регулирования: «Все, что не запрещено законом — разрешено».
Юснатуралистическая (либеральная) концепция прав человека также признает приоритет определенных сфер индивидуальной свободы, касающихся охраны общественных интересов, которые формально закреплены в виде прав и защищаются законами. Если основным детерминантом авторитарного или тоталитарного режима является страх, то конституционно-демократический (либеральный) режим выделяет основные права человека. Права человека не защищают индивида от общества, наоборот — они обеспечивают хрупкие каналы обмена идеями — общественные ниши, свободные от влияния власти[12]. Одними из основных задач конституционного производства является: обеспечение баланса конституционных прав и свобод в соотношении с государственными или общественными интересами, которые фиксируются в государственных правовых актах (преимущественно в законах); определение границ правового регулирования тех сфер, куда власть не имеет права вмешиваться путем правотворческой или правоприменительной деятельности. Таким образом, либеральная концепция является целью определения индивидуальной сферы свободы и защиты от противоправных государственных актов, признает существование фундаментальных принципов конституционного уровня, содержащихся в тексте писаной Конституции.
В целом же говоря о роли изучения прав человека в контексте реализации права на образование, следует отметить, что права человека в естественно-правовом их понимании представляются важнейшим средством индивидуализации личности, его «суверенизации» от государства. Из этого вытекает важная диалектическая взаимосвязь между правом на образование и идеей прав человека: подлинная социализация личности, полноценный процесс образования не может осуществляться без обучения основным правам человека.
[1] Дидикин А.Б. Философское и правовое наследие Ганса Кельзена: сборник статей и материалов. Б.м.: Издательские решения, 2018. 86 с.
[2] Бердяев Н.А. Собрание сочинений / Paris: YMCA-press, cop. 1983–1989. 20 см. 4: Духовные основы русской революции: (статьи 1917–18 г.); Философия неравенства. 1990. 598 с.
[3] Суарес Ф. Метафизические рассуждения: в 4 томах / Вступ. ст. Г.В. Вдовиной и Д.В. Шмонина; пер. с лат. Г.В. Вдовиной. М.: Ин-т философии, теологии и истории Святого Фомы, 2007. 776 с.
[4] Декарт Р. Сочинения. Однотомник. Калининград: Янтарный сказ, 2005. 352 с.
[5] Заинченко Г.А. Джон Локк. 2-е изд., дораб. М.: Мысль, 1988. 207 с.
[6] Гигаури Д.И., Стульба И.А. Права человека как философский концепт с позиции представителей юснатурализма // Манускрипт. Тамбов: Грамота, 2019. Т. 12. Вып. 1. C. 102–107.
[7] Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Издание пятое. М.: Издательство Политической литературы, 1974. 600 с.
[8] Гоббс Т. Левиафан. М.: Мысль, 2001. 478 с.; Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре: трактаты / Вступ. статьи А. Филиппова и др.; коммент. В.С. Алексеева-Попова, Л.В. Борщевского; Центр фундам. социологии. М.: Канон-пресс-Ц: Кучково поле, 1998. 414 с.
[9] Соединенные Штаты Америки. Конституция и законодательные акты / Пер. с англ. Сост. В.И. Лафитский; под ред. и со вступ. ст. О.А. Жидкова. М.: Прогресс: Универс, 1993. 765 с.
[10] Осятинский В. Права человека и их пределы. Кембридж: Cambridge University Press, 2009. URL: https://deru.abcdef.wiki/wiki/Wiktor_Osiaty%C5%84ski (дата обращения: 28.12.2021).
[11] Hobbes T. A Dialogue between a Philosopher and a Student of the Common Laws of England / Joseph Cropsey (Editor). Chicago: University of Chicago Press, 1st edition, 1997. 176 p.
[12] Ролз Д. Идея блага и приоритет права // Современный либерализм: Ролз, Дворкин, Берлин, Кимлика, Сэндел, Уолдрон, Тейлор. М.: Дом интеллектуальной книги: Прогресс-Традиция, 1998. С. 6–108.
1. Бердяев Н.А. Собрание сочинений / Paris: YMCA-press, cop. 1983-1989. 20 см. 4: Духовные основы русской революции: (статьи 1917-18 г.); Философия неравенства. 1990. 598 с.
2. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Издание пятое. М.: Издательство Политической литературы, 1974. 600 с.
3. Гигаури Д.И., Стульба И.А. Права человека как философский концепт с позиции представителей юснатурализма // Манускрипт. Тамбов: Грамота, 2019. Т. 12. Вып. 1. C. 102-107.
4. Гоббс Т. Левиафан. М.: Мысль, 2001. 478 с.
5. Дидикин А.Б. Философское и правовое наследие Ганса Кельзена: сборник статей и материалов. Б.м.: Издательские решения, 2018. 86 с.
6. Декарт Р. Сочинения. Однотомник. Калининград: Янтарный сказ, 2005. 352 с.
7. Заинченко Г.А. Джон Локк. 2-е изд., дораб. М.: Мысль, 1988. 207 с.
8. Осятинский В. Права человека и их пределы. Кембридж: Cambridge University Press, 2009. URL: https://deru.abcdef.wiki/wiki/Wiktor_Osiaty%C5%84ski (дата обращения: 28.12.2021).
9. Ролз Д. Идея блага и приоритет права // Современный либерализм: Ролз, Дворкин, Берлин, Кимлика, Сэндел, Уолдрон, Тейлор. М.: Дом интеллектуальной книги: Прогресс-Традиция, 1998. С. 6-108.
10. Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре: трактаты / Вступ. статьи А. Филиппова и др.; коммент. В.С. Алексеева-Попова, Л.В. Борщевского; Центр фундам. социологии. М.: Канон-пресс-Ц: Кучково поле, 1998. 414 с.
11. Суарес Ф. Метафизические рассуждения: в 4 томах / Вступ. ст. Г.В. Вдовиной и Д.В. Шмонина; пер. с лат. Г.В. Вдовиной. М.: Ин-т философии, теологии и истории Святого Фомы, 2007. 776 с.
12. Соединенные Штаты Америки. Конституция и законодательные акты / Пер. с англ. Сост. В.И. Лафитский; под ред. и со вступ. ст. О.А. Жидкова. М.: Прогресс: Универс, 1993. 765 с.
13. Hobbes T. A Dialogue between a Philosopher and a Student of the Common Laws of England / Joseph Cropsey (Editor). Chicago: University of Chicago Press, 1st edition, 1997. 176 p.
