г. Москва и Московская область, Россия
ВАК 12.00.01 Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
ВАК 12.00.02 Конституционное право; конституционный судебный процесс; муниципальное право
ВАК 12.00.10 Международное право; Европейское право
ВАК 12.00.12 Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность
ВАК 12.00.14 Административное право; административный процесс
ГРНТИ 10.07 Теория государства и права
ББК 60 Общественные науки в целом
Криптовалюты и другие цифровые активы составляют растущую долю глобальных финансовых активов. Широкое внедрение новых финансовых инструментов и распространение виртуальных операций влечет за собой включение в эти процессы криминального элемента и использование новейших способов обращения цифровых валют в коррупционных схемах. Первейшая задача государство в данных обстоятельствах – формирование единой государственной политики в отношении цифровых валют, установление адекватных и реалистичных требований в отношении соблюдения законного порядка их обращения, а также обеспечение законности таких операций силами правоохранительных органов. В частности, такие институты уголовно-правового воздействия как арест и конфискация должны быть адаптированы под реалии виртуальных финансовых операций с учетом всех нюансов цифровой среды и существующей на данный момент зарубежной практики.
цифровые валюты, виртуальные валюты, криптовалюты, арест и конфискация
Вопросы регулирования криптовалюты, цифровой и виртуальной валюты представляются весьма актуальными на фоне новостей о внесении уточнений в законодательство, регулирующее оборот цифровых финансовых активов. Указанные изменения должны определить законный порядок участия правоохранительных органов в деятельности криптобирж. В большей степени готовящийся законопроект № 237585-8 «О внесении изменений в Федеральный закон «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» будет сосредоточен на внесении точечных коррективов в Федеральный закон № 259-ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ» от 01.01.2021 г. (далее – ФЗ «О цифровых финансовых активах») [13, С. 1-2].
Тем не менее, весьма вероятно, что правки, внесенные в законопроект на текущем этапе, вряд ли приближают финальную стадию формирования российского законодательства о цифровой валюте. Следует отметить, что уже на стадии формулирования единой государственной политики в отношении цифровых валют и криптовалют мнения представителей ведомств относительно самого факта легализации виртуальных средств разделились. В частности, значительной преградой на пути эффективного регулирования цифровых валют в последние годы стали диаметрально противоположные позиции Центрального Банка и Министерства финансов РФ относительно данного вопроса [5, С. 53-56].
Так, Центральный Банк выступил с предложением полного запрета обращения цифровых валют под угрозой миллионных штрафов за майнинг (накопление на цифровых носителях), эмиссию и прием цифровых активов в электронном обороте, в то время как Минфин, напротив, настоял на легализации и подробном урегулировании цифровых валютных операций – через деанонимизацию пользователей, привлечение банков и поэтапное отслеживание транзакций. Концепция включения неурегулированного блока фактически сложившихся финансовых отношений в легальный оборот показалась правительству более рациональной по множеству причин. Среди них чаще всего выделяют:
- защита участников уже сложившихся финансовых отношений;
- включение российской экономики в активно развивающийся рынок цифровых валют;
- обеспечение легального и удобного финансового сопровождения IT-услуг в национальной экономике;
- налогообложение и правоохранительный контроль процессов обращения цифровых валют, с точки зрения ведомств – «в целях национальной безопасности» [6, С. 92-99].
Из важных и символичных точек на временной линии развития института цифровых валют в России чаще всего отмечают следующие события:
- в 2016 г. получает старт дискуссия вокруг включения в легальный финансовый оборот биткойнов, Центральный Банк предпринимает попытку инициировать признание криптовалюты «иностранной», в то же время Госдума провозглашает курс на формирование оптимальных правовых условий для развития криптовалют в России1;
- в 2017 г. в результате дискуссии Министерство финансов и Центральный Банк достигают компромисса относительно легального статуса криптовалют в России, в том же году совместными усилиями ведомств составляется первый вариант законопроекта о регулировании цифровых валют;
- в 2018 г. в ФЗ №127 «О несостоятельности (банкротстве)» криптовалюта признается имуществом2, а Госдума РФ утверждает во втором чтении законопроект будущего ФЗ «О цифровых финансовых активах», где определяется статус цифровой валюты, при этом в результате многочисленных правок криптовалюта выводится за скобки содержания закона;
- в 2019 г. Верховный суд РФ признает криптовалюту одним из средств отмывания денег и способом дачи взятки, специальная рабочая коллегия при МВД занимается разработкой законного режима конфискации цифровых валют и криптовалюты по решению суда [7, С. 129-133];
- в 2020 г. Центральный Банк РФ устанавливает предельные значения инвестиций в криптовалюту со стороны физических лиц и лимиты на покупку цифровых финансовых активов всеми участниками рынка, Министерство финансов устанавливает законные требования в сфере декларирования цифровых финансовых средств, в т. ч. – криптовалют;
- в 2021 г. вступает в силу ФЗ №259 «О цифровых финансовых активах», Министерство финансов выступает с позицией об отсутствии планов на запрет приобретения криптовалют физлицами за пределами РФ [6, С. 95];
- в 2022 г. Министерство финансов вносит в правительство законопроект № 237585-8 «О внесении изменений в Федеральный закон «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» с целью регулирования криптовалют, а правительство РФ утверждает «дорожную карту» в сфере установления единой государственной политики по криптовалютами и финансовым активам [9, С. 90].
В контексте вопросов ареста и конфискации цифровых валют в реалиях российского законодательства чаще всего выделяют три основные проблемы. Первая, проблема дефиниции носит системный характер и существенно затрудняет, как процессы, связанные с экспертизой в сфере оборота цифровых финансовых активов, так и практику правоприменения и эффективного отправления правосудия. Проблема дефиниции отражает практические сложности при анализе и применения российского законодательства, оперирующего понятиями «виртуальная валюта», «цифровая валюта» и «криптовалюта» [12, С. 103-113].
Данная проблема предсказывалась экспертами в сфере регулирования цифровых валют еще на стадии рассмотрения законопроекта «О цифровых финансовых активах», когда многим авторам уже было очевидно, что проект будущего закона игнорирует необходимость легального определения соотношения указанных понятий. Так, некоторые авторы указывали на то, что введение самого понятия «цифровой валюты» представляется нерациональным, а формулирование нового оригинального понятия в обход устоявшихся в западных (преимущественно – британских и американских) источниках терминов «криптовалюты» и «виртуальны валюты» представлялось автору избыточными и ведущим к смысловой и содержательной путанице.
В действительности, в настоящий момент точно установить легальное соотношение понятий «цифровая валюта» и «криптовалюта» не представляется возможным. Таким образом, нельзя сказать, что «цифровая валюта» в российском праве приравнивается к «виртуальной валюте». В то же время, как указывает М.А. Егорова, понятие криптовалюты следует интерпретироваться как форму цифровой валюты, т. е. понятия все же соотносятся, как частное и общее соответственно. Из похожих предпосылок исходит позиция, указанная в Обзоре Центрального банка РФ: так, в отношении криптовалют по умолчанию применяются все те же правила регуляции, как в отношении цифровых валют, но указывает на то, что содержание цифровых финансовых средств не исчерпывается известными криптовалютами3.
Здесь нам представляется крайне полезным опыт Германии, где понятийный аппарат в сфере регулирования виртуальных валют и криптовалют на законодательном уровне максимальным образом гармонизируется с международным. В то же время многие европейские правительства (Франция, Испания) настаивают на международном сотрудничестве в сфере гармонизации и унификации понятийного аппарата на базе привлечения таких организаций как Международный институт по унификации частного права (УНИДРУА) и Международная комиссия криминальной полиции Интерпола в сфере экономических преступлений.
Вопросы уголовно-правового регулирования цифровых валют не исчерпываются общими для отрасли вопросами идентификации и уголовно-правового комплаенса. Второй важной проблемой чаще всего выделяют правовую неопределенность в отношении распространения на цифровые валюты общих положений Главы 22 Уголовного кодекса РФ о преступлениях в сфере экономической деятельности. В настоящий момент большая часть экономических преступлений, связанных с использованием цифровых валют включает в себя преступления коррупционной направленности, такие как легализация (отмывание денежных средств), дача взятки, получение взятки и коммерческий подкуп4.
В настоящий момент нельзя выделить некоей генеральной стратегии в отношении признания или непризнания использования цифровой валюты частью традиционных составов преступлений экономической направленности. Широкое распространение в последние годы получили точечные постановления Верховного суда РФ относительно судебной практике по делам в сфере экономических преступлений.
Относительно формирования уголовной политики в отношении распространения традиционных составов преступлений на цифровые финансовые активы крайне примечательно выглядит опыт Великобритании и США. Т.к. мошенники могут использовать целый ряд стратегий, включая атаки программ-вымогателей, взломы или обман для кражи у ничего не подозревающих жертв или использования криптоактивов для отмывания преступных доходов, правительства западных стран зачастую по умолчанию распространяют действие уже существующих уголовным норм на новые виды преступлений. Так, в соответствии с санкциями национальных судов, правоохранительные органы как США, так и Великобритании все чаще используют уже имеющиеся в их распоряжении инструменты для борьбы с преступлениями, связанными с криптовалютами [6, С. 96].
Например, в феврале 2022 года Министерство юстиции США объявило об аресте биткоина на сумму 3,6 миллиарда долларов в связи со взломом биржи «Bitfinex» в 2016 г. – крупнейшим финансовым захватом за всю историю валюты. Правоохранительные органы провели физических захват майнинг-ферм и серверов в соотвествии с уже действующим законодательством в сфере экономических преступлений. Аналогичным образом, в июле 2021 г. столичная полиция Лондона физически изъяла сервера с криптовалютой на 180 миллионов фунтов стерлингов в связи с подозрением в отмывании денег, а совсем недавно Национальное агентство по борьбе с преступностью Великобритании (NCA) сообщило, что оно конфисковало около 26,9 миллионов фунтов стерлингов в криптовалютных активах в период с 1 апреля 2021 г. по 31 марта 2022 г.
Таким образом, можно говорить о том, что зарубежный опыт физической конфискации и ареста компьютеров и серверов, участвующих в обработке незаконных платежей и финансовых операций, представляется возможным с точки зрения уже существующих «классических» норм уголовного права в сфере экономических преступлений.
Наконец, другой важной проблемой до недавнего времени представлялась недостаточная развитость информационной инфраструктуры правоохранительных органов в части ареста и конфискации цифровых финансовых средств. В частности, главными организационно-правовыми задачами в данной сфере выступали вопросы относительно того, где хранить арестованные активы, как обеспечивать порядок исполнения биржами решения суда о наложении ареста, а также каким образом идентифицировать анонимные данные арестованных криптовалют. Здесь Министерство финансов РФ и МВД рассчитывают на применение опыта швейцарского проекта «Aximetria», регулирующего цифровые финансовые операции в Еропе, Азии и Южной Америке. В настоящий момент разрешение данной группы вопросов сосредоточено в сфере создания единого электронного криптокошелька, подведомственного органам МВД, а также формирования организационной и информационной инфраструктуры в сфере разработки инструментов, препятствующих дальнейшему движению арестованных цифровых средств – посредством участия привлеченных операторов по модели «p2p-обменника» (между физическими лицами) и наложения на участников цифровых валютных операций требования о предупреждении аккредитованных банков о готовящихся цифровых переводах.
В целом, в настоящий момент имеет смысл говорить о формировании российской правовой политики в отношении цифровых валют и криптовалют лишь на зачаточном этапе. Совсем недавно правительство РФ преодолело кризис относительно понимания легального статуса цифровых валют, существенные разночтения и дискуссии в позициях ведомств свидетельствуют о том, что текущий правовой режим цифровых валют в России будет неоднократно изменяться, корректироваться и уточнятся – в том числе в сфере уголовно-правовых мер, предпринимаемых в отношении преступных операций с использование цифровых и криптовалют. Не последнее значение в данном контексте имеет восприятие богатого зарубежного опыта регулирования деятельности криптобирж и правоохранительного вмешательства.
1. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 29.12.2022) // СПС «КонсультантПлюс». URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/ (Дата обращения: 22.01.2023).
2. Федеральный закон «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» от 31.07.2020 N 259-ФЗ // СПС «КонсультантПлюс». URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_358753/ (Дата обращения 22.01.2023).
3. Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» от 26.10.2002 N 127-ФЗ (последняя редакция) // СПС «КонсультантПлюс». URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_39331/ (Дата обращения 22.01.2023).
4. Законодательство «О цифровых финансовых активах и цифровой валюте в России» (259-ФЗ) // Аналитический портал «Tadviser». URL: https://www.tadviser.ru/Статья:Законодательство_О_цифровых_финансовых_активах_и_цифровой_валюте_в_России_ (Дата обращения 22.01.2023).
5. Агеева Ю.В. Проблемы правового регулирования цифровых валют // Международный журнал гуманитарных и естественных наук. 2021. №11(3). C. 53-56.
6. Васильева Е.Г. Цифровая валюта: уголовно-правовой аспект // Вестник СурГУ. 2021. №2 (32). С. 91-99.
7. Долгиева М.М. Противодействие легализации преступных доходов при использовании криптовалюты // Вестник Томского государственного университета. 2019. №4. С. 213-218.
8. Егорова М.А. Проблемы соотношения и правового регулирования криптовалюты, биткоина, цифровой и виртуальной валюты: российский и зарубежный опыт. // Вестник Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА). 2020. С. 53-57.
9. Ермаков С.В., Губанов Д.Д., Силкин А.М. Цифровая валюта с криминальной окраской // Вестник Московского университета МВД России. 2022. №4. С. 89-93.
10. Обзор законопроекта № 419059-7 «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс». URL: http://www.consultant.ru/legalnews/13600 (Дата обращения 22.01.2023).
11. Обзор по криптовалютам, ICO (Initial Coin Offering) и подходам к их регулированию // Раздел «Аналитические обзоры в сфере финансовых технологий» Официального правового портала Центрального Банка России. М., 2017. URL: https://www.cbr.ru/Content/Document/File/36009/rev_ICO.pdf (Дата обращения 22.01.2023).
12. Ситник А.А. Цифровые валюты: проблемы правового регулирования // Актуальные проблемы российского права. 2020. Т. 15. № 11. С. 103-113.
13. Теткин М.А. МВД согласовало законопроект о цифровой валюте // Информационное агентство РБК. 2022. URL: https://www.rbc.ru/crypto/news/6285ea729a7947be45def4a6 (Дата обращения 22.01.2023).
