докторант с 01.01.2021 по настоящее время
Москва, г. Москва и Московская область, Россия
ВАК 12.00.02 Конституционное право; конституционный судебный процесс; муниципальное право
ВАК 12.00.10 Международное право; Европейское право
ВАК 12.00.12 Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность
ВАК 12.00.14 Административное право; административный процесс
УДК 34 Право. Юридические науки
ГРНТИ 10.07 Теория государства и права
ББК 60 Общественные науки в целом
Противодействие легализации (отмыванию) денежных средств, полученных преступным путем, является одним из ключевых приоритетов Стратегии Союза безопасности Европейского Союза. С учетом развития европейской интеграции и возникновения новых криминальных угроз наблюдается интенсивное реформирование нормативно-правовой базы Евросоюза в сфере предотвращения и борьбы с отмыванием денежных средств и финансированием терроризма. Криминализация отмывания денежных средств, полученных преступным путем, считается центральным компонентом режима борьбы с данным видом преступной деятельности. В статье проанализированы этапы развития правовых основ противодействия легализации (отмыванию) денег в Европейском Союзе. Рассмотрены современные тенденции уголовного-правового регулирования в данной сфере. Выявлены особенности криминализации отмывания денежных средств, полученных преступным путем, в праве Евросоюза.
легализация, отмывание, преступные доходы, криминализация, финансирование терроризма, Стратегия Союза безопасности, Европейский Союз, ЕС, право Европейского Союза, европейское право, международное сотрудничество, европейская интеграция
Противодействие отмыванию денежных средств является одной из сфер, где трудности с поиском эффективных правовых инструментов проявляются больше, чем в любой другой сфере. Достаточно принять во внимание некоторые из причин возникновения соответствующих проблем: преступление отмывания денежных средств является преступной деятельностью, которая легко проникает во все слои общества, распространяется не только на налоговые гавани, но и на территории, имеющие строгие механизмы налогообложения, совершается физически, но зачастую и с использованием преимуществ цифровых технологий, что усложняет выявление физических или юридических лиц, осуществляющих соответствующую преступную деятельность.
Указанные факторы создают проблемы для расследования и уголовного преследования по делам об отмывании денежных средств, среди которых можно выделить: 1) международный характер исследуемого вида преступной деятельности; 2) его взаимосвязь с организованной преступностью, а также с иными тяжкими преступлениями, независимо от того, совершены ли они группами или отдельными лицами; 3) экономическую природу и влияние на экономику в целом, что особенно затрудняет уголовное преследование ввиду необходимости сочетать инструменты из различных секторов правовой системы, а также сложностей, связанных с усиленными уголовно-процессуальными гарантиями.
Эффективность межгосударственного сотрудничества и правовой гармонизации в данной сфере не только на европейском уровне, но и во всем мире, долгое время осложнялась разрозненностью правовых дефиниций и слабыми механизмами противодействия. По аналогии с Организацией Объединенных Наций, Советом Европы и Группой разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ), в рамках Европейского Союза была разработана собственная политика, направленная на противодействие отмыванию денежных средств и финансированию терроризма (далее – ПОД/ФТ), сосредоточенная на предотвращении и криминализации. Европейским Союз был первым региональным интеграционным объединением, принявшим комплексную нормативно-правовую базу в сфере ПОД/ФТ.
Правовые акты ЕС, направленные на предотвращение отмывания денег, претерпели значительную эволюцию. Первая Директива Совета 91/308/EEC «О предотвращении использования финансовой системы с целью отмывания денег» [3] была принята 10 июня 1991 г. и оставалась неизменной в течение десяти лет. В инструменте были введены обязательства государств-членов ЕС, устанавливающие запрет на «отмывание денег» в отношении преступлений, связанных с наркотиками, и обязательства для финансового сектора в сфере ПОД. Вторая дополняющая Директива 2001/97/EC Европейского парламента и Совета [2] была принята 4 декабря 2001 г. и расширила сферу действия первой Директивы о ПОД как в отношении перечня предикатных преступлений, так и диапазона охватываемых субъектов и видов деятельности финансового сектора. Третья Директива 2005/60/EC Европейского парламента и Совета от 26 октября 2005 г. «О предотвращении использования финансовой системы с целью отмывания денег и финансирования терроризма» [4] охватила также финансирование терроризма и связанные с ним преступления и ввела более жесткие обязательства ПОД в отношении организаций финансового сектора с целью устранения повышенных рисков отмывания денег, связанных с углублением интеграции внутреннего рынка ЕС, например это касалось дополнительных требований идентификации и проверки клиентов.
Ныне действующая четвертая Директива (ЕС) 2015/849 Европейского парламента и Совета от 20 мая 2015 г. «О предотвращении использования финансовой системы в целях отмывания денег и финансирования терроризма» [5] заменила предыдущие и значительно реформировала законодательство ЕС в сфере ПОД/ФТ. Инструмент обязывает государства-члены ЕС обеспечить запрет ОД/ФТ в национальных законодательствах.
Под «отмыванием денежных средств» понимается «умышленное деяние, совершенное посредством: 1) конверсии или перевода имущества, если известно, что такое имущество получено в результате преступной деятельности или от акта участия в такой деятельности, с целью сокрытия или утаивания незаконного происхождения имущества либо помощи любому лицу, участвующему в совершении такой деятельности, чтобы оно могло уклониться от ответственности за свои деяния; 2) сокрытия или утаивания подлинного характера, источника, местонахождения, распоряжения, перемещения, прав на имущество или его принадлежность, если известно, что такое имущество получено в результате преступной деятельности или от акта участия в такой деятельности; 3) приобретения, владения или использования имущества, если в момент его получения известно, что оно было получено в результате преступной деятельности или от акта участия в такой деятельности; 4) участия, причастности в совершении, покушения на совершение, а также содействия, пособничества, подстрекательства или дачи советов при совершении любых деяний, указанных в предыдущих пунктах». [5] Среди прочего инструмент: установил обязательство государств-членов ЕС по созданию централизованных реестров бенефициарной собственности с подробными сведениями о юридических лицах, зарегистрированных в государствах-членах ЕС; ввел риск-ориентированный подход, что требует от обязанных финансовых и кредитных институтов применения усовершенствованных методов проведения оценки рисков, связанных с ПОД, и комплексной проверки клиентов; установил новую правовую основу для деятельности Подразделений финансовой разведки (далее – ПФР) ЕС в сфере ПОД/ФТ.
Дополняющая Директива (ЕС) 2018/843 Европейского парламента и Совета от 30 мая 2018 г. [6], именуемая среди ученых как пятая Директива о ПОД/ФТ, развивает и дополняет положения четвертой Директивы о ПОД/ФТ, в отношении: 1) оборота электронных денежных средств, понижая лимиты для анонимных переводов с предоплаченных карт; 2) оборота криптовалют, обязывая платформы виртуальных валют применять меры комплексной проверки клиентов в целях ПОД/ФТ и сотрудничать с ПФР ЕС; 3) предоставления публичного доступа к реестрам бенефициарной собственности; 4) расширения взаимодействия и компетенции ПФР ЕС посредством предоставления доступа к централизованным реестрам банковских счетов и электронным системам поиска данных государств-членов ЕС, позволяющих идентифицировать владельцев счетов, в том числе виртуальных валют, и собственности; 5) усиления процедур комплексной проверки клиентов («дью-диллидженс») в особенности в отношении политически значимых лиц, а также из третьих государств с высоким уровнем риска ПОД/ФТ, входящих в специальный список, 6) привлечения к ответственности обязанных лиц за несоблюдение мер ПОД/ФТ. Иные нормативные аспекты касаются защиты прав потребителей, трансграничного управления капиталом (например, валютного контроля) и налогообложения.
Четвертая Директива о ПОД/ФТ была также дополнена Директивой (ЕС) 2019/2177 Европейского парламента и Совета от 18 декабря 2019 г. [7], установившей дополнительные механизмы надзора в сфере ПОД/ФТ. Положения инструмента касаются компетенции Европейского банковского управления по изданию руководств и разработки проектов нормативных технических стандартов в отношении ряда вопросов ПОД, а также обмена информацией между управлением, Еврокомиссией, государствами-членами ЕС, компетентными органами в области ПОД и органами финансового надзора в государствах-членах ЕС. Теперь государства-члены ЕС обязаны обеспечить, чтобы их компетентные органы информировали Европейское банковское управление обо всех административных санкциях и мерах, налагаемых на кредитные и финансовые учреждения за нарушения положений четвертой Директивы ПОД/ФТ.
Но несмотря на активное реформирование правовой базы ЕС в целях предотвращения ПОД/ФТ, борьба с отмыванием денег посредством уголовного права долгое время не получала должного развития ввиду сохранения суверенных полномочий государств-членов ЕС в рамках «третьей опоры» ЕС (сотрудничество полиций и судебных органов). Рамочное решение Совета ЕС 2001/500/JHA «Об отмывании денежных средств, выявлении, отслеживании, замораживании, изъятии и конфискации орудий и доходов от преступлений»[8], принятое еще 26 июня 2001 г., в целях криминализации «отмывания денежных средств» содержит отсылку на Конвенцию Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности от 8 ноября 1990 г. [1], что создавало препятствия для сближения уголовных законодательств государств-членов ЕС в данной сфере и эффективного трансграничного сотрудничества компетентных органов. Лиссабонский договор о внесении изменений в Договор о Европейском союзе и Договор об учреждении Европейского Сообщества [9] наделил Европарламент и Совет ЕС наднациональной компетенцией устанавливать посредством директив минимальные правила, касающиеся определения уголовных правонарушений и санкций в областях особо тяжких преступлений с трансграничным измерением, так называемых «европреступлений» (статья 83 Договора о функционировании Европейского Союза [10]), что позволило обеспечить единые стандарты криминализации отмывания денежных средств в уголовных законодательствах государствах-членов ЕС.
Обязанность государств-членов ЕС по криминализации отмывания денежных средств от преступлений,затрагивающих финансовые интересы ЕС, а именно от мошенничества, активной и пассивной коррупции, неправомерного присвоения средств или активов, находящихся в управлении публичного должностного лица, установлена Директивой (ЕС) 2017/1371 Европейского парламента и Совета «О борьбе с мошенничеством в отношении финансовых интересов Европейского Союза посредством уголовного права» от 5 июля 2017 г. [11]. С целью характеристики преступного деяния документ содержит отсылку на четвертую Директиву о ПОД [5], также вводит обязательство по криминализации подстрекательства, содействия и пособничества в совершении отмывания денег. Однако Директива (ЕС) 2017/1371 направлена на защиту непосредственно финансовых интересов ЕС и не включает иные категории предикатных преступлений, что было явно недостаточно для эффективной борьбы с отмыванием денежных средств, ввиду чего требовалось принятие дополнительных правовых инструментов в рассматриваемой сфере.
В целях установления единых стандартов криминализации отмывания денежных средств на территории ЕС 23 октября 2018 г. Европарламентом и Советом ЕС была принята Директива (ЕС) 2018/1673 «О борьбе с отмыванием денежных средств посредством уголовного права» [12], в науке именуемая как шестая Директива о ПОД, которая позволяет гармонизировать уголовные законодательства государств-членов ЕС в данной сфере, поскольку нормы директив подлежат имплементации в полном объеме без каких-либо изъятий. Следует отметить, что государства-члены ЕС должны были внедрить ее положения до 3 декабря 2020 г., однако Дания и Ирландия на основании Протоколов N 21 [13] и N 22 [14] к Договору о функционировании Европейского Союза [10] не участвуют в ее положениях и остаются в сфере применения Рамочного решения Совета ЕС 2001/500/JHA [8].
Шестая Директива о ПОД вводит единые дефиниции «отмывания денежных средств» в ЕС с целью устранения лазеек во внутренних законодательствах государств-членов ЕС и укрепления судебного и полицейского сотрудничества для борьбы с данным видом преступной деятельности.
Согласно п. 1 ст. 3 документа под «отмыванием денежных средств» понимается умышленное деяние, совершенное посредством:
а) конверсии или перевода имущества, если известно, что такое имущество получено в результате преступной деятельности, с целью сокрытия или утаивания незаконного происхождения имущества либо помощи любому лицу, участвующему в совершении такой деятельности, чтобы оно могло уклониться от ответственности за свои деяния;
б) сокрытия или утаивания подлинного характера, источника, местонахождения, распоряжения, перемещения, прав на имущество или его принадлежность, если известно, что такое имущество получено в результате преступной деятельности;
в) приобретения, владения или использования имущества, если в момент его получения известно, что оно было получено в результате преступной деятельности.
Понятие «имущество» включает активы любого рода как материальные, так и нематериальные. При этом имущество может быть получено как в результате преступной деятельности, совершенной на территории другого государства-члена ЕС, так и третьего государства. Таким образом, инструмент способствует обеспечению международного сотрудничества по делам об отмывании денежных средств.
«Преступная деятельность» включает любой вид преступного участия в совершении любого преступления, наказуемого в соответствии с национальным законодательством лишением свободы или заключением под стражу на максимальный срок более одного года или, в отношении государств-членов, которые имеют минимальный порог для уголовных преступлений в правовых системах – любое преступление, наказуемое лишением свободы или заключением под стражу на срок не менее шести месяцев.
Важным аспектом шестой Директивы о ПОД является закрепление широкого перечня обязательных предикатных преступлений, предшествующих отмыванию денежных средств. К ним относятся: участие в организованной преступной группе и рэкет; терроризм; торговля людьми и незаконный ввоз мигрантов; сексуальная эксплуатация; незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ; незаконный оборот оружия; незаконный оборот краденных и других товаров; коррупция в государственном и частном секторе; мошенничество; фальшивомонетничество; контрафакция и пиратство продукции; экологические преступления; убийство и тяжкие телесные повреждения; похищение людей, незаконное удержание и захват заложников; грабеж или кража; контрабанда; налоговые преступления, связанные с прямыми и косвенными налогами, в соответствии с национальным законодательством; вымогательство; фальсификация; пиратство; инсайдерская торговля и манипулирование рынком; киберпреступления.
Следует отметить, что включение киберпреступлений в качестве предикатных впервые введено именно рассматриваемым инструментом.
Новеллой шестой Директивы о ПОД является криминализация «самоотмывания» денежных средств, то есть, когда деяние, указанное в п. 1 (а,б) ст. 3, совершено лицами, которые совершили или были причастны к преступной деятельности, в результате которой имущество было получено.
В предложении для принятия указанной директивы [15] Еврокомиссия подчеркнула, что обязательство по криминализации «самоотмывания» ограничивается конверсией или переводом и сокрытием или утаиванием имущества и не применяется к простому владению или использованию имущества, ввиду того что уголовное преследование лица за простое «личное использование» доходов от собственного преступления, за которое оно уже было осуждено, в некоторых государствах-членах считается нарушением принципа ne bis in idem (человека нельзя судить дважды за одно и то же преступление). А когда деятельность по отмыванию денег совершена посредством конверсии, перевода, сокрытия или утаивания имущества, такие действия явно являются дополнительным преступным деянием, отличным от основного преступления, которое, кроме того, наносит дополнительный ущерб, чем тот, что уже причинен основным преступлением, такой подход соответствует прецедентному праву государств-членов.
Криминализация «самоотмывания» денежных средств, предусмотренная шестой Директивой о ПОД, позволит обеспечить превентивный эффект установленных норм поскольку, как разъясняет Комитет экспертов Совета Европы по оценке мер борьбы с отмыванием денег (МАНИВЭЛ), при отсутствии криминализации данного преступления обвиняемый в случае, когда санкция за отмывание влечет за собой более суровое наказание, чем предикатное преступление, может признать вину за предикатное, зная, что приговор будет ниже, и воспользоваться принципом недопустимости повторного наказания за одно и то же преступление, поэтому сдерживающий фактор от совершения отмывания денежных средств будет отсутствовать [16].
Введение обязательства по криминализации «самоотмывания» было также связано с тем, что не все государства-члены признают данный вид деятельности в качестве преступления в своих национальных законодательствах. В контексте реализации данных положений весомым аргументом послужило решение Суда ЕС от 2 сентября 2021 г. в деле
C-790/19 «Parchetul de pe lângă Tribunalul Braşov v LG и MH» [17], где Суд ЕС постановил, что преступление по отмыванию денег также может быть совершено лицом, совершившим предикатное преступление, и привлечение к уголовной ответственности за оба преступления не противоречит принципам уголовного судопроизводства.
При этом согласно положениям шестой Директивы о ПОД криминализации подлежит также содействие, пособничество, подстрекательство и покушение на совершение как отмывания, так и «самоотмывания» денежных средств.
Некоторые факторы, которые могут помешать осуждению, также были исключены. В этом контексте рассматриваемая директива предусматривает, что осуждение должно быть возможным:1) без предварительного или одновременного осуждения за преступную деятельность, в результате которой было получено имущество; 2) без необходимости точного установления фактических элементов или обстоятельств, связанных с преступным имуществом, включая личность преступника; 3) независимо от того факта, что преступная деятельность была совершена в другом государстве.
Инструмент не делает различий в том, было ли имущество прямо или косвенно получено в результате преступной деятельности, а также закрепляет возможность привлечения к уголовной ответственности за отмывание денег, совершенное по преступной небрежности. В каждом случае при рассмотрении вопроса о том, получено ли имущество в результате преступной деятельности и знало ли лицо об этом, государства-члены ЕС должны принимать во внимание конкретные обстоятельства дела, такие как тот факт, что стоимость имущества несоразмерна законному доходу обвиняемого и что преступная деятельность и приобретение имущества произошли в один и тот же период времени. При этом намерение и знание могут быть выведены из объективных фактических обстоятельств.
Таким образом гармонизация уголовно-правовых норм в сфере ПОД, предложенная ЕС, основана на модели репрессивной уголовной политики, что определяется следующими элементами: а) определение отмывания денег включает в себя преступные деяния самого разного характера, в том числе отмывание доходов от собственных преступлений, а также позволяет государствам привлекать к уголовной ответственности за совершение ОД по преступной небрежности; б) перечень предикатных преступлений включает не только тяжкие преступления, связанные с организованной преступностью и терроризмом, но и включает другие менее тяжкие преступления, в том числе налоговые правонарушения; в) привлечение к уголовной ответственности за отмывание денег возможно даже без предварительного осуждения за предикатное преступление.
Помимо дефиниций, шестая Директива о ПОД устанавливает обязательный минимальный порог санкций за совершение отмывания денежных средств в отношении как физических лиц, так и юридических лиц.
Государства-члены ЕС обязаны обеспечить, чтобы максимальное наказание за рассматриваемую преступную деятельность составляло не менее четырех лет лишения свободы. При этом также предусмотрен обязательный ряд отягчающих обстоятельств, которые должны быть учтены при назначении наказания, таких как: совершение преступления в составе преступной организации или обязанным лицом в контексте четвертой Директивы о ПОД [5] при выполнении профессиональных функций. Государства-члены ЕС могут дополнительно установить в качестве отягчающих обстоятельств: крупный размер преступного имущества, а также получение имущества в результате некоторых видов преступной деятельности (например коррупции, сексуальной эксплуатации, оборота наркотиков и терроризма).
Ответственность юридических лиц при совершении отмывания денежных средств в их интересах предусматривает наложение уголовных и неуголовных штрафов, а также таких возможных мер, как: исключение из права на получение государственных льгот или помощи; временное или постоянное исключение из участия в процедурах публичных торгов; временное или постоянное лишение права на занятие коммерческой деятельностью; помещение под судебный надзор; ликвидация в судебном порядке; временное или постоянное закрытие учреждений, использованных для совершения преступления, временное или постоянное исключение из доступа к государственному финансированию, включая гранты и концессии.
Новые правила обязывают государства-члены ЕС принять необходимые меры по замораживанию или конфискации имущества, полученного преступным путем, а также разрешают конфликты уголовной юрисдикции, что позволяет обеспечить эффективное сотрудничество государств-членов ЕС по борьбе с отмыванием денежных средств.
Юрисдикция государств-членов ЕС в отношении преступлений отмывания денежных средств должна устанавливаться по территориальному и персональному принципу. С этой целью и принимая во внимание мобильность преступников и доходов от преступной деятельности, а также сложность трансграничных расследований, необходимых для борьбы с отмыванием денег, государства-члены ЕС должны установить свою юрисдикцию таким образом, чтобы компетентные органы могли осуществлять расследование и уголовное преследование по данной категории дел, гарантируя, что их юрисдикция также распространяется на ситуации, когда преступление совершено с использованием информационно-коммуникационных технологий с их территории, независимо от того, базируются ли такие технологии на их территории или нет.
С целью разрешения конфликтов уголовной юрисдикции заинтересованные государства-члены должны совместно определять подследственность для централизации судебного разбирательства в одном определенном государстве-члене ЕС. При этом учитываются следующие критерии: а) территория государства-члена, где было совершено преступление; б) гражданство или место жительства преступника; с) государство происхождения потерпевшего; а также г) территория, где был обнаружен преступник. При необходимости дело должно быть передано в Агентство Европейского Союза по сотрудничеству в области уголовного правосудия (Евроюст).
Можно сделать вывод, что современные тенденции правового регулирования криминализации отмывания денежных средств в Европейском Союзе характеризуются введением репрессивных мер уголовно-правового воздействия и направлены на гармонизацию уголовных законодательств государств-членов ЕС в указанной сфере с целью устранения правовых коллизий и пробелов, укрепления взаимного сотрудничества и, следовательно повышения эффективности борьбы с данным явлением, дополняя превентивные механизмы ЕС для противодействия ОД/ФТ.
1. Конвенция Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности от 8 ноября 1990 г. (ETS N 141, заключена в г. Страсбурге) // Собрание законодательства РФ. 20.01.2003. N 3, ст. 203.
2. Directive 2001/97/EC of the European Parliament and of the Council of 4 December 2001 amending Council Directive 91/308/EEC on prevention of the use of the financial system for the purpose of money laundering // OJ L 344, 28.12.2001, p. 76-82.
3. Council Directive 91/308/EEC of 10 June 1991 on prevention of the use of the financial system for the purpose of money laundering // OJ L 166, 28.06.1991, p. 77-82.
4. Directive 2005/60/EC of the European Parliament and of the Council of 26 October 2005 on the prevention of the use of the financial system for the purpose of money laundering and terrorist financing // OJ L 309, 25.11.2005, p. 15-36.
5. Directive (EU) 2015/849 of the European Parliament and of the Council of 20 May 2015 on the prevention of the use of the financial system for the purposes of money laundering or terrorist financing, amending Regulation (EU) No 648/2012 of the European Parliament and of the Council, and repealing Directive 2005/60/EC of the European Parliament and of the Council and Commission Directive 2006/70/EC // OJ L 141, 05.06.2015, p. 73-117.
6. Directive (EU) 2018/843 of the European Parliament and of the Council of 30 May 2018 amending Directive (EU) 2015/849 on the prevention of the use of the financial system for the purposes of money laundering or terrorist financing, and amending Directives 2009/138/EC and 2013/36/EU // OJ L 156, 19.06.2018, p. 43-74.
7. Directive (EU) 2019/2177 of the European Parliament and of the Council of 18 December 2019 amending Directive 2009/138/EC on the taking-up and pursuit of the business of Insurance and Reinsurance (Solvency II), Directive 2014/65/EU on markets in financial instruments and Directive (EU) 2015/849 on the prevention of the use of the financial system for the purposes of money-laundering or terrorist financing //OJ L 334, 27.12.2019, p. 155-163.
8. 2001/500/JHA: Council Framework Decision of 26 June 2001 on money laundering, the identification, tracing, freezing, seizing and confiscation of instrumentalities and the proceeds of crime // OJ L 182, 05.07.2001, p. 1-2.
9. Treaty of Lisbon amending the Treaty on European Union and the Treaty establishing the European Community, signed at Lisbon, 13 December 2007 // OJ C 306, 17.12.2007, p. 1-271.
10. Treaty on the Functioning of the European Union (consolidated version 2016) // OJ C 202, 07.06.2016, p. 47-199.
11. Directive (EU) 2017/1371 of the European Parliament and of the Council of 5 July 2017 on the fight against fraud to the Union's financial interests by means of criminal law // OJ L 198, 28.07.2017, p. 29-41.
12. Directive (EU) 2018/1673 of the European Parliament and of the Council of 23 October 2018 on combating money laundering by criminal law // OJ L 284, 12.11.2018, p. 22-30.
13. Consolidated version of the Treaty on the Functioning of the European Union / Protocol (N 21) on the position of the United Kingdom and Ireland in respect of the area of freedom, security and justice // OJ C 202, 07.06.2016, p. 295-297.
14. Consolidated version of the Treaty on the Functioning of the European Union / Protocol (N 22) on the position of Denmark // OJ C 202, 07.06.2016, p. 298-302.
15. MONEYVAL. Typologies report on Laundering the Proceeds of Organised Crime: adopted by at 47th plenary meeting (14-17.04.2015). - Council of Europe, 2015.
16. Proposal for a Directive of the European Parliament and of the Council on countering money laundering by criminal law // COM (2016) 826 final - 2016/0414 (COD), Brussels, 21.12.2016.
17. Judgment of the Court (Second Chamber) of 2 September 2021. Parchetul de pe lângă Tribunalul Braşov v LG and MH. Request for a preliminary ruling from the Curtea de Apel Braşov. Reference for a preliminary ruling - Prevention of the use of the financial system for the purposes of money laundering and terrorist financing - Directive (EU) 2015/849 - Directive 2005/60/EC - Offence of money laundering - Laundering by the perpetrator of the predicate offence (‘self-laundering’). Case C-790/19 // Digital reports (Court Reports - general). ECLI identifier: ECLI:EU:C:2021:661.
18. Wahl T. CJEU: Union Law Does Not Preclude Criminalisation of Self-Laundering // Eucrim: the European Criminal Law Associations' forum, 2021 [Electronic resource]. - Access mode: https://eucrim.eu/news/cjeu-union-law-does-not-preclude-criminalisation-of-self-laundering/.
19. Wahl T. New Directive on Criminalisation of Money Laundering // Eucrim: the European Criminal Law Associations' forum, 2019 [Electronic resource]. - Access mode: https://eucrim.eu/news/new-directive-criminalisation-money-laundering/.
20. Koster H. Towards better implementation of the European Union’s anti-money laundering and countering the financing of terrorism framework // Journal of Money Laundering Control. - 2020. - N 23 (2). - P. 379-386.
