студент
г. Москва и Московская область, Россия
ВАК 12.00.01 Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
ВАК 12.00.10 Международное право; Европейское право
ВАК 12.00.12 Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность
ВАК 12.00.14 Административное право; административный процесс
УДК 34 Право. Юридические науки
ГРНТИ 10.31 Гражданско-процессуальное право (гражданский процесс)
ГРНТИ 10.07 Теория государства и права
ОКСО 40.03.01 Юриспруденция
ББК 6740 Отрасли права
ББК 60 Общественные науки в целом
ТБК 754 Гражданское право
BISAC LAW012000 Civil Procedure
Статья посвящена исследованию проблем, препятствующих ратификации Российской Федерацией Гаагской конвенции о признании и исполнении иностранных судебных решений от 2 июля 2019 года. В результате исследования рисков и перспектив ратификации Российской Федерацией Гаагской конвенции о признании и исполнении иностранных судебных решений от 2 июля 2019 года автором делается вывод о том, что правовых противоречий, которые могли бы негативно сказаться на принятии решения о ратификации исследуемой конвенции нет. В этой связи имеют большее значение именно политические противоречия и неготовность Российской Федерации к построению трансграничной системы признании и исполнения решений иностранных судов.
Гаагская конференция, признание и исполнение иностранных судебных решений от 2 июля 2019 года, принцип международной вежливости и взаимности, трансграничная система признания и исполнения решений иностранных судов, гражданский процесс, защита права на судебную защиту
Углубление торгово-экономических и культурных связей, установление нового уровня взaимоотношений Российской Федерации с другими государствами, увеличение количества трансграничных сделок порождает необходимость создания эффективнoгo правового механизма признания и исполнения иностранных судебных решений в Российской Федерации. При этом важно учитывать необходимость интеграции Российской Федерации в международные экономические процессы, повышения её инвестиционной привлекательности, обеспечения более высокого уровня правовой защиты участников транснациональных экономических отношений, формирования «открытой» системы признания и исполнения иностранных судебных решений.
Гаагская конференция по международному частному праву уже в течение более чем 50 лет ведет активную работу в направлении формирования глобальной системы признания и исполнения иностранных судебных решений и подчеркивает особую важность создания таковой в современных условиях торговли и трансграничных отношений между частными лицами для обеспечения защиты их прав и законных интересов, поскольку невозможность исполнения судебного решения в иностранном государстве, фактически, лишает частные лица права на судебную защиту в полном его понимании, а отсутствие гарантий и предсказуемости исполнения таких решений вносит существенный элемент нестабильности в трансграничные частные отношения. В результате напряженной работы в течение более чем 20 лет 2 июля 2019 была принята Гаагская конвенция о признании и исполнении иностранных судебных решений, носящая глобальный характер. Многие эксперты, представители научного сообщества и практики в связи с этим задаются вопросом о том, повторит ли данная Конвенция успех Нью-Йоркской конвенции 1958 года и, в частности, о том, присоединится ли к ней Российская Федерация.
Для ответа на этот вопрос необходимо, проанализировать необходимость, а также правовые и политические риски присоединения Российской Федерации к Конвенции о признании и исполнении иностранных судебных решений от 2 июля 2019 года.
Возможные преимущества и риски присоединения Российской Федерации к Конвенции 2019 года
Вопрос возможного подписания Конвенции 2019 года и присоединения России к ней стал активно обсуждаться и в научном сообществе, и среди практикующих юристов сразу после появления новостей о принятии текста Конвенции в Гааге 2 июля 2019 года. Большинство авторов отмечают необходимость интеграции Российской Федерации в международные процессы, повышение эффективности российской системы правосудия, защиты интересов инвесторов, вкладывающих средства в российскую экономику, равно как и интересов иностранных контрагентов. Отмечается также, что «от ратификации Конвенции выиграют и российские предприниматели и коммерсанты, которые смогут требовать исполнения решения российского суда в юрисдикции любого другого иностранного государства, поддерживающего ценности Конвенции».
На основе анализа и обобщения среди возможных преимуществ присоединения России к данной Конвенции можно выделить следующие. Во-первых, обеспечение гарантий защиты, определенности и предсказуемости, что не может не сказаться положительно на повышении инвестиционной привлекательности России, а также обеспечения интересов российских предпринимателей. Международный режим признания и исполнения иностранных судебных решений предоставит как иностранным, так и российским предпринимателям достаточный уровень гарантий защиты законных прав и интересов при участии в судебных разбирательствах, создаст предсказуемый механизм защиты таких прав, и что крайне важно, позволит сократить судебные издержки. Такая определенность обеспечивается, inter alia, посредством статьи 5 Конвенции, содержащей исчерпывающий список косвенных оснований юрисдикции, статьи 7, касающейся оснований отказа в признании и исполнении иностранных судебных решений. В связи с предоставлением гарантий защиты прав вторым преимуществом может стать повышение инвестиционной привлекательности Российской Федерации, развитие международных коммерческих отношений, гармонизация инвестиционного и предпринимательского климата Российской Федерации.
В-третьих, ратификация Конвенции Россией будет способствовать совершенствованию её правовой системы, повышению доверия к российской судебной системе и её привлекательности, поскольку имплементация положений Конвенции позволит сделать законодательство более определенным, унифицированным и простым для понимания иностранными участниками.
Конвенция имеет целью построение глобальной системы признания и исполнения иностранных судебных решений, в которой современный мир, участники внешнеэкономических сделок, крупные транснациональные игроки, безусловно нуждаются. Можно много описывать плюсы, которые принесет широкое признание и ратификация Конвенции, однако необходимо объективно оценивать ситуацию и принимать во внимание многие факторы, которые могут сказаться не в пользу Конвенции.
По статусу на 21 апреля 2020 года Конвенция 2019 года подписана (но не ратифицирована) двумя государствами: Уругваем (2 июля 2019 года) и Украиной (4 марта 2020 года). Возможность реализации целей, заложенных в Конвенции, остается открытым вопросом. В связи с этим можно выделить две группы потенциальных “препятствий” глобальной ратификации Конвенции: политического и юридического характера.
Политические препятствия заключаются, помимо прочего, во взаимном недоверии государств, в частности, к судебным системам. Необходимым условием свободного перемещения судебных решений является взаимное доверие к судебным системам друг друга. И если таковое возможно в рамках региональной интеграции и присутствует в рамках “брюссельского режима” в ЕС, с некоторыми оговорками и периодической критикой режима, то представить наличие такого доверия в глобальном масштабе, между странами различных правовых систем, экономического и правового развития, с различными правовыми традициями, крайне сложно. Учитывая актуальную ситуацию, при которой наблюдается накопление политических и экономических противоречий, говорить о возможной скорейшей и обширной ратификации Конвенции рано. Хотя создатели Конвенции предусмотрели механизм – “подушку безопасности” (ст.29), позволяющий не устанавливать договорные отношения с определенными государствами, далеко неочевидно насколько он будет эффективен и сможет ли смягчить некоторые противоречия.
Среди представителей как научного сообщества, так и “практиков” мнение о будущем Конвенции крайне неоднозначно. Хотя многие возлагают на нее большие надежды, сомнения, связанные с политическими противоречиями заставляют сомневаться в исключительно “позитивном” будущем. При этом Министерство юстиции совместно с Министерством иностранных дел в марте 2019 года начали обсуждения о целесообразности подписания Конвенции, но, по признанию сотрудников Министерства юстиции, даже если подписание Конвенции произойдет, то до ратификации, возможно, пройдут многие годы.
Исторический опыт также не на стороне Конвенции и не дает больших надежд. Так, как уже было сказано ранее, Конвенция 1971 года о признании исполнении иностранных судебных решений успехом не увенчалась, равно как и Конвенция о соглашениях о выборе суда 2005 года не повторила успеха Нью-Йоркской Конвенции, как ожидалось изначально. Ожидается, что данная Конвенция должна создать глобальную систему признания и исполнения судебных решений, принятых на основании заключенных сторонами спора пророгационных соглашений. Однако, за 14 лет она была ратифицирована только 31 государством и Европейским союзом, причем Китай, США, Канада в их число не входят. Примечательно, что Россия не подписала Конвенцию о соглашениях о выборе суда, хотя также подписала Заключительный акт, которым утверждался ее текст.
Правовые препятствия представляют собой противоречия и несоответствия между правовым регулированием каких-либо вопросов Конвенцией и Российской Федерацией. На основе анализа положений Конвенции 2019 года и российского законодательства можно сделать вывод, что существенные противоречия, которые могли бы повлиять на принятие решения о ратификации Конвенции, отсутствуют.
Так, существенными факторами, влияющими на принятие решения о ратификации Конвенции является сфера ее применения и исключения из нее. Вопрос исключений из сферы действия Конвенции важен в отношении исключительной компетенции судов Российской Федерации, регулируемой статьями 248 АПК РФ и 403 ГПК РФ, поскольку дела, отнесенные к исключительной компетенции в соответствии с данными нормами, считаются «чувствительными» и должны подлежать рассмотрению именно в российском суде ввиду особой важности. Так, из сферы действия Конвенции исключены все вопросы, относящиеся к исключительной компетенции Российской Федерации, что в полной мере обеспечивает ее интересы.
Наиболее существенные различия между регулированием признания и исполнения иностранных судебных решений, содержащимся в Конвенции и законодательстве Российской Федерации, возникают в отношении условий признания, устанавливаемых статьей 5 Конвенции. Данная ситуация связана с особенностями регулирования условий признания и исполнения иностранных судебных решений в Российской Федерации и неприменением норм косвенной юрисдикции, которые применяются во многих зарубежных государствах. Так, в Российской Федерации процедура проверки компетенции иностранного суда ограничена только применением норм исключительной компетенции Российской Федерации. Статья 5 Конвенции посвящена тщательному регулированию норм косвенной юрисдикции, которые направлены на проверку компетентности иностранного суда, вынесшего решение. Однако, учитывая фундаментальные различия в регулировании условий признания, содержащихся в Конвенции (в частности, в статье 5, устанавливающей вопросы косвенной юрисдикции) и законодательстве Российской Федерации (в частности, в статьях 248 АПК РФ и 403 ГПК РФ, регламентирующих вопросы исключительной подсудности), подписание и последующая ратификация Конвенции не приведет к конфликту в регулировании данного института. Кроме того, в научном сообществе давно ведутся дискуссии о необходимости введения института косвенной подсудности в Российской Федерации, что помогло бы сделать систему признания исполнения иностранных судебных решений в Российской Федерации более эффективной и прогрессивной, поскольку позволяла точнее оценивать компетенцию иностранного суда, принявшего решение, подлежащее признанию и принудительному исполнению.
Кроме того, представляется важным анализ оснований отказа в признании и исполнении иностранных судебных решений, содержащихся в статье 7, поскольку согласно п.1 ст.4 Конвенции отказ в признании исполнении возможен только по основаниям, перечисленным в статье 7 Конвенции. Основания отказа в признании и исполнении иностранных судебных решений в Российской Федерации регламентируются нормами статей 412 ГПК РФ и 244 АПК РФ. В результате сравнения соответствующих положений Конвенции и норм российского законодательства, можно сделать вывод о фундаментальном сходстве положений при наличии некоторых различий.
В частности, совпадают следующие основания отказа:
- Несвоевременное и ненадлежащее извещение ответчика о судебном процессе (п.2 ст.412 ГПК РФ, п.2 ст. 244 АПК РФ, пп. «а» п.1 ст. 7 Конвенции);
- Противоречие публичному порядку (п.7 ст.244 АПК РФ, п.5 ст.412 ГПК РФ, пп. «б» п.1 ст.7 Конвенции);
- Наличие ранее вынесенного решения в Запрашиваемом государстве по спору между теми же сторонами и несоответствие ему (п.4 ст.412 ГПК РФ, п.4 ст.244 АПК РФ, пп. «е» п.1 ст.7 Конвенции);
- принятие к рассмотрению дела судом запрашиваемого Государства раньше, чем судом происхождения (п.4 ст.412 ГПК РФ, п.4 ст.244 АПК РФ пп. «а» п.2 ст.7 Конвенции).
При этом в Конвенции содержится два основания отказа, которые отсутствуют в российском законодательстве:
- Получение судебного решения путем обмана (пп. «б» п.1 ст. 7 Конвенции;
- Разбирательство в суде происхождения не соответствовало соглашению или указанию в документе, на основании которого учрежден траст (пп. «д» п.1 ст.7 Конвенции) (что связано с отсутствием в российском законодательстве института траста).
Важно отметить основания отказа, содержащихся в ГПК РФ и АПК РФ, но отсутствующие в Конвенции:
- Не вступление в силу по закону государства происхождения судебного решения (п.1 ст. 412 ГПК РФ, п.1 ст. 244 АПК РФ);
- Отнесение дела к исключительной компетенции Российской Федерации (п.3 ст. 244 АПК РФ и п.3 ст.412 ГПК РФ);
- Истечение срока давности приведения иностранного решения в силу (п. 6 ст.244 АПК РФ, п.6 ст.412 ГПК РФ).
При анализе оснований отказа, не содержащихся в Конвенции, но содержащихся в законодательстве Российской Федерации, важно учитывать положение п.3 ст.4 Конвенции, согласно которому «судебное решение признается только в том случае, если оно имеет силу в государстве происхождения, и приводится в исполнение только в том случае, если оно подлежит исполнению в государстве происхождения», из чего можно сделать вывод о том, что Конвенция учитывает процессуальные особенности исполнимости судебного решения в государстве происхождения, хотя и не относит их к основаниям отказа. Что касается положения об исключительной компетенции Российской Федерации, то противоречия регулирования возникнуть не может, поскольку вопросы, отнесенные к исключительной компетенции Российской Федерации, исключены из сферы действия Конвенции.
Особого рассмотрения требует вопрос истечения сроков давности приведения в исполнение иностранного судебного решения. Согласно комментариям, опубликованным на сайте Гаагской конференции [Limitation period on the enforcement of foreign judgments in the context of the 2018 draft Convention, 32] данный вопрос урегулирован п. 3 ст. 4 Конвенции (см. цитату выше). То есть при принятии решения запрашиваемым судом о признании и исполнении иностранного судебного решения необходимо учитывать сроки истечения давности, установленные в государстве происхождения, а не в запрашиваемом государстве.
В ходе разработке Конвенции рассматривались и обсуждались различные варианты установления положений о сроке давности. Так, во-первых, предлагалось включить отдельную статью о сроках давности, которая бы предусматривала возможность отказа в признании и исполнении иностранного решения в связи с истечением срока давности приведения решения иностранного суда к принудительному исполнению, применимого в соответствии с законодательством запрашиваемого государства. [Judgments Convention: Revised Preliminary Explanatory Report, 57]. В соответствии с этим вариантом применимый срок давности определяется законодательством запрашиваемого государства, а истечение срока давности приведения решения иностранного суда к принудительному исполнению в соответствии с его законодательством становится основанием для отказа. Во-вторых, предлагалось ввести основание для отказа в соответствии со статьей 7 (1) Конвенции в связи с истечением срока давности в соответствии с законодательством запрашиваемого государства. Однако поскольку на заседаниях Специальной комиссии была достигнута договоренность о том, что признание не должно ограничиваться сроками, включение положения об истечении сроков давности приведения решения иностранного суда к принудительному исполнению в качестве основания для отказа в соответствии со статьей 7 было признано нецелесообразным. Наконец, в качестве третьего варианта рассматривалась возможность изменения названия статьи 14 и определения сроков давности в рамках статьи 14 (1).
Таким образом, на основе соответствующего анализа можно сделать вывод о том, что ратификация Конвенции Российской Федерацией не приведет к ущемлению ее интересов. Конвенция не содержит положений, прямо противоречащих положениям внутреннего законодательства Российской Федерации.
Выводы по статье
Таким образом, можно констатировать тот факт, что современный мир и участники транснационального рынка нуждаются в глобальной системе исполнения иностранных судебных решений, что обеспечивало бы стабильность и предсказуемость отношений. Присоединение Российской Федерации могло бы принести много плюсов как самой судебной системе и экономике Российской Федерации, так и российским предпринимателям. Конвенция 2019 года нашла положительный отклик как среди российских, так и зарубежных ученых и экспертов, которые высказываются о необходимости рассмотрения вопроса о присоединении к Конвенции. Однако, учитывая политическую ситуацию и нарастающие политические противоречия в мире, в том числе «закрытость» системы признания и исполнения иностранных судебных решений в Российской Федерации, вероятность того, что данная Конвенция будет настолько же успешной, как Нью-Йоркская конвенция, мала. Также необходимо учитывать, что в основе Конвенции лежит концепция «косвенной» юрисдикции, которая в России не используется. Возможно необходимо рассмотреть вопрос о принятии данного подхода в рамках российского законодательства, что обеспечило бы гармонизацию законодательного подхода с европейскими странами.
В целом, система признания и исполнения иностранных судебных решений в Российской Федерации постепенно отходит от «закрытого» механизма, при котором отсутствие международного договора делает невозможным исполнение зарубежного решения, адаптируя концепцию «международной вежливости и взаимности». Сможет ли Российская Федерация сделать «резкий скачок» на пути к трансграничной системе признания и исполнения решений, остается существенным и открытым вопросом.
1. Елисеев Н.Г.. Принцип международной вежливости как предпосылка приведения в исполнение иностранных судебных решений//"Законы России: опыт, анализ, практика" -N 7- июль 2006 г. С.35
2. Костин А.А. Правовые основания признания и исполнения иностранных судебных решений в Российской Федерации: дис. на соискание ученой степени кандидата юридических наук.М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, 2018. С.117
3. Куделич Е.А. Трансграничное исполнение судебных решений в России: в плену устоявшихся стереотипов или поступательное движение вперед? // "ЗАКОН". 2015. №5.
4. Нешатаева Т.Н. Суд и общепризнанные принципы и нормы международного права//Вестник ВАС РФ. 2004. N 3. С.70
5. Щукин А. Гаагская конвенция в отношении соглашений о выборе суда 2005 года: основные положения// Арбитражный и гражданский процесс. - М.: Юрист, 2006, №5.
6. Тигран Оганесян. Присоединение России к Конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных судебных решений по гражданским или коммерческим делам: преимущества, недостатки, вклад и перспективы // Zakon.ru URL: https://zakon.ru/blog/2019/07/09/prisoedinenie_rossii_k_konvencii_o_priznanii_i_privedenii_v_ispolnenie_inostrannyh_sudebnyh_reshenij (дата обращения: 17.04.2020).
7. Judgments Convention: Revised Preliminary Explanatory Report // Hague Conference on Private International Law URL: https://assets.hcch.net/docs/7cd8bc44-e2e5-46c2-8865-a151ce55e1b2.pdf (дата обращения: 03.05.2020).
8. Limitation period on the enforcement of foreign judgments in the context of the 2018 draft Convention // Hague Conference on Private International Law URL: https://assets.hcch.net/docs/93cf4b40-f10d-4386-b95d-d840f4f3bdcb.pdf (дата обращения: 03.05.2020).
9. Конвенция о признании и исполнении иностранных судебных решений по гражданским и коммерческим делам от 2 июля 2019 года // Convention of 2 July 2019 on the Recognition and Enforcement of Foreign Judgments in Civil or Commercial Matters // Hague Conference on Private International Law URL: https://www.hcch.net/en/instruments/conventions/full-text/?cid=137 (дата обращения 04.05.2020).
