from 01.01.2021 to 01.01.2025
Volgogradskiy gosudarstvennyy universitet (Kafedra konstitucionnogo i municipal'nogo prava, Aspirant)
from 01.01.2020 to 01.01.2024
Volgograd, Russian Federation
12.00.01
12.00.02
12.00.10
12.00.12
12.00.14
340.1
340.5
10.07
40.03.01
670
60
7510
LAW000000
The article is devoted to the comparative legal analysis of law enforcement techniques through the prism of the specifics of various legal families. Considering the features of the preparation of law enforcement acts, as well as the performance of actions preceding their adoption, using the example of the Romano-Germanic, Anglo-American and Muslim legal families, the author proceeds from the hypothesis of the absence of separate types of legal technique in the world, and, at the same time, the prevalence of individual technical-legal aspects within the framework of various types of legal regulation. Based on the results of the study, the author summarizes the main distinctive features of law enforcement techniques within the framework of the relevant legal families, and also formulates some problems for the prospective development of legal-technical comparative studies.
law enforcement act, law enforcement, legal technique, law enforcement technique, comparative law, legal family
Сравнительно-правовая проблематика юридической техники в значительной мере еще ожидает своей разработки, как в российской, так и в зарубежной правовой доктрине. Вместе с тем, в последние годы к ней проявляется все больший интерес, что является объективным следствием процессов правовой интеграции в современном мире, необходимости критической оценки зарубежного опыта правотворческой, правоприменительной, правоинтерпретационной деятельности, а в конечном счете – и определенными потребностями в технико-юридической унификации правовых систем [3, c. 81]. Не является в этой связи исключением и правоприменительная техника, комплексные компаративные исследования которой в настоящее время практически отсутствуют – при наличии ряда работ, обращающих внимание на отдельные аспекты, характеризующие ее специфику в различных правовых семьях. Изложенное обуславливает значительный научный интерес в обращении к указанным вопросам. При этом, исключительно широкий характер предметного поля исследования обуславливает необходимость его исходной конкретизации в отношении трех правовых семей: романо-германской, англо-американской и мусульманской – что обусловлено как сравнительно высокой степенью развития в их рамках технико-юридических средств на фоне выраженных различий в определении их приоритетности и особенностях применении, так и определенной внутренней неоднородностью соответствующих моделей, подчеркнутой на фоне динамики правового развития.
Романо-германская традиция юридической техники отличается приоритетом правотворческой техники и технологий, что обусловлено спецификой системы источников права, сформированной исходно под влиянием римского права. Вместе с тем, следует отметить определенную неоднородность в рамках данной – самой обширной в мире – правовой семьи. Так, в группе скандинавского права (часто выделяемой компаративистами в качестве отдельной правовой системы, с учетом отсутствия значимого влияния римского права и т.д.) иной баланс технико-юридических средств обусловлен особой ролью суда, не сводящейся к сугубо правоприменительной; своеобразием баланса правотворческой, правоприменительной и правоинтерпретационной техники также характеризуется право государств Латинской Америки (возможности его позиционирования в качестве отдельной системы дискуссионно обсуждаются в последние десятилетия). Существуют и исключения из общих тенденций на уровне отдельных государств – так, например, в Казахстане решения высших судебных органов (Верховного Суда и квазисудебного Конституционного Совета) признаются полноценными источниками права, в ряде иных государств речь может идти о различных вариантах формального и/или фактического признания таковыми постановлений высших судов (особенно в последние десятилетия).
В целом, правоприменительная техника в романо-германской правовой системе преимущественно связана с определенной общностью содержательных, формальных (реквизитных), логических, процедурных, структурных, языковых правил, характеризующих подготовку и принятие правоприменительных актов (степень которой относительно выше в сравнении с иными правовыми системами). При этом, дифференциация правотворчества и правоприменения как в функциональном, так и в содержательном, и в технико-юридическом смысле, предопределяет поиск оптимального баланса между «волей законодателя» и дискрецией правоприменителя (подобная проблематизация не характерна для иных рассматриваемых правовых семей). Вместе с тем, ситуация не остается неизменной: с течением времени соответствующий баланс постепенно смещается в направлении определенного расширения дискреционных начал: например, в теоретическом плане этому способствовали утверждение нормативистской концепции дуалистической законности (не только законности-соответствия, но и законности-совместимости) [7, с. 131 – 132], развитие «континентальных версий» (особенно французской) правового реализма [8, p. 89]., и, в целом – признание субъектности юридической интерпретации [9, p. 1535]; в практическом – почти повсеместное принятие со второй половины ХХ в. тех или иных моделей конституционного правосудия).
Особенности правоприменительной техники в англо-американской правовой семье обусловлены, прежде всего, специфичной ролью судебных органов и их прецедентной практики на фоне отсутствия кодификации законодательства и казуистичного регулирования, а также приоритетом концепции «законодательной техники». Последнее, в сравнении с «континентальной» концепцией юридической техники, означает выраженный акцент на процессуальных, в том числе технологических, аспектах правотворчества и правоприменения (например, в американской юриспруденции превалирует понимание соответствующей техники как способа решения споров и согласования конфликтующих интересов). Определенная общность правоприменительной техники для рассматриваемой системы обуславливается и тем, что во многих государствах-членах Британского Содружества (в особенности, в Карибском регионе) суды высших инстанций созданы сравнительно недавно либо сохраняется, хотя и все реже используемая, возможность обращения с жалобами в английские высшие суды. Важной особенностью для практики некоторых государств англо-американской системы является также традиция мотивировки судебных актов со ссылкой на положения правовой доктрины.
В порядке обобщения следует заметить, что англо-американская правовая система, в сравнении с романо-германской, отличается большей степенью различий национальных практик (и даже внутринациональных – например, в американском случае), что имеет выражение и в сфере правоприменительной техники (показательны, например, уже упомянутые стилевые особенности подготовки судебных актов для Англии и алгоритмизации правоприменительных технологий в США, различие «удельного веса» законодательства и прецедентов (как судебных, так и административных) в правовой системе и т.д.). Вместе с тем, характерными в целом для государств рассматриваемой правовой семьи является повышенная конкретизация в отдельных вопросах правоприменительной техники, отсутствие четких граней между техникой правоинтерпретации и правореализации [4, c. 108 – 109], а также содержательное структурирование прецедента [6, c. 187 – 188].
Мусульманская правовая система в технико-юридическом аспекте отличается, прежде всего, смешением с правовыми нормами религиозных положений, а также казуистичностью регулирования, в связи с чем традиционно первоочередной выступает роль интерпретационной техники и технологий (и, соответственно – богословов-правоведов, при отсутствии профессии юриста в привычном иным рассматриваемым системам смысле слова). В сравнительно-правовых исследованиях подчеркивается недопустимость проведения аналогии между мусульманским правом и каноническим правом средневековой Европы (имевшими определенные точки соприкосновения, прежде всего – на Пиренейском полуострове): отличия между данными системами приобрели выраженный характер уже с XIII века. При этом, в разрезе практики разрешения споров в современных судах в странах мусульманской правовой системы, использование теологической доктрины преобладает над задействованием нормативных актов и прецедентов {2, c. 205]. Использование инструментария юридической техники в рамках данной правовой семьи существенно отличается от иных, прежде всего – в языковом плане (отсутствие отдельного юридического языка, использование богословского), а также в структурном (отсутствие четкой, единообразной структурности правоприменительных документов) отношении. В то же время, в качестве сходства с другими рассматриваемыми правовыми семьями можно выделить определенную близость основных содержательных и логических технико-юридических правил, а также концепции толкования-уяснения (в разрезе цели, необходимости – хотя и трактуемых более узко, предшествия толкованию-разъяснению (уяснение, при этом, осуществляется не всегда)).
Несмотря на приведенные общие положения, степень внутрисистемной неоднородности национальных правовых порядков в мусульманской правовой семье подчас выступает достаточно существенной, что обусловлено наличием ряда направлений в исламе, чье влияние в некоторых случаях ограничено преимущественно национальными рамками (помимо более известных различий суннитских и шиитских течений ислама, показателен, например, ибадизм в случае Омана). Характерна в этой связи и система источников мусульманского права, элементами которой, наряду с Кораном и сунной (для стран суннитского ислама) выступают иджма (догмат), кияс (аналогия), акль (разум), адат и урф (обычай), таклид (подражание), иджтихад (интерпретация), ар-рай (мнение), истихсан (предпочтение). В свою очередь, как и в случае иных правовых систем, границы мусульманского права исторически подвижны, что обусловлено модернизационными процессами в ряде государств Средиземноморья и Юго-Западной Азии в последнее столетие; вместе с тем, и в последние десятилетия встречается ряд примеров (хотя и различных по своему контексту), когда светское право вновь вытесняется мусульманским (Иран, Афганистан; в фактическом отношении – отдельные части некоторых исламских стран с выраженным регионализмом).
Проведенный анализ общих и особенных аспектов в правоприменительной технике в различных правовых семьях позволяет подтвердить правомерность высказываемой рядом ученых, как отечественных (например, М.Л. Давыдова, О.В. Колесник [5, c. 11].), так и зарубежных (в частности, Ш.Н. Бердияров [1, c. 131], позиции об отсутствии в современном мире неких обособленных типов юридической техники, и, вместе с тем – о преобладании отдельных технико-юридических аспектов, дифференциации подходов к применения технико-юридического инструментария в рамках различных типов правового регулирования. Стоит сказать, что данный тезис вполне применим и к традиционной правовой семье, а также гибридным правовым системам, конкретное рассмотрение особенностей которых осталось за рамками настоящего исследования. Кроме того, на основе приведенных примеров видится важным подчеркнуть наличие тенденций к определенной унификации различных правовых систем, что проявляется не только в разрезе развития теоретической мысли или балансе тех или иных источников права, но и в сфере юридической (в том числе – и правоприменительной) техники.
1. Berdiyarov Sh.N. Zarubezhnyj opyt primeneniya yuridicheskoj tekhniki v pravovoj deyatel'nosti // Zakonnost' i pravoporyadok v sovremennom obshchestve. 2016. №. 33. S. 127 – 131.
2. Vajno A.A. YUridicheskaya tekhnika v musul'manskom prave // Aktual'nye problemy rossijskogo prava. 2019. № 2. S. 204 – 215.
3. Davydova M.L. Sravnitel'naya yuridicheskaya tekhnika kak perspektivnoe napravlenie instrumental'no-pravovyh i komparativistskih issledovanij // Vestnik Universiteta imeni O.E. Kutafina. 2016. № 3 (19). S. 73 – 83.
4. Davydova M.L. Sravnitel'naya yuridicheskaya tekhnika: razmyshleniya o vozmozhnosti i neobhodimosti sushchestvovaniya v kul'turnom prostranstve Rossii // Yuridicheskaya tekhnika. 2016. № 10. S. 104 – 111.
5. Kolesnik I.V. Teoreticheskaya model' pravoprimenitel'noj tekhnologii: diss… doct. yurid. nauk. – M., 2014. – 437 s.
6. Malinovskij A.A. Yuridicheskaya tekhnika v zarubezhnyh pravovyh sem'yah (vzglyad komparativista) // Yuridicheskaya tekhnika. 2016. № 10. S. 179 – 190.
7. Slezhenkov V.V. Teoreticheskaya model' sudebnogo pravotvorchestva v kontekste sovremennogo francuzskogo pravovogo realizma // Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 5: Yurisprudenciya. 2014. № 1 (22). S. 130 – 134.
8. Debard M. Michel Troper: miroir de Hans Kelsen. – Publication de l'Université Jean Moulin Lyon 3, 2015. – 104 p.
9. Monateri P.G. Form and Substance in Comparative Law and Legal Interpretation // International Journal for the Semiotics of Law – Revue internationale de Sémiotique juridique/ 2024. № 37(5). P. 1 – 24.
