V.Y. Kikoty Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia
Lytkarino, Moscow, Russian Federation
VAC 12.00.01 Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
VAC 12.00.02 Конституционное право; конституционный судебный процесс; муниципальное право
VAC 12.00.10 Международное право; Европейское право
VAC 12.00.12 Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность
VAC 12.00.14 Административное право; административный процесс
UDK 343 Уголовное право. Уголовное судопроизводство. Криминология. Криминалистика
GRNTI 10.77 Уголовное право
GRNTI 10.07 Теория государства и права
OKSO 40.03.01 Юриспруденция
BBK 67 Право. Юридические науки
BBK 60 Общественные науки в целом
TBK 758 Уголовное право. Криминалистика. Криминология
The article presents a criminal-legal analysis of the Russian and Tajik criminal legislation providing responsibility for the involvement of a minor in the commission of a crime. Article 150 of the Criminal Code of the Russian Federation and Article 165 of the Criminal Code of the Republic of Tajikistan are analyzed in detail, the main differences between the two legal systems in the considered issue are presented. The article analyzes the content of the Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation and the Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Republic of Tajikistan devoted to the issues of judicial practice of application of legislation regulating the peculiarities of criminal liability of minors. Statistical data of Russia and Tajikistan on crimes committed by minors or with their complicity are given.
Juvenile, involvement in the commission of a crime, responsibility, age, Criminal Code.
Преступность несовершеннолетних является одной из самых серьезных проблем формирующегося гражданского общества, не только в современной России, но и в бывших республиках Советского Союза (СНГ). Это стало одним из важнейших направлений работы правоохранительных органов.
Агрессивные действия преступного мира, направленные на вовлечение несовершеннолетнего в такие правонарушения, как пьянство, употребление наркотиков, занятие проституцией, попрошайничество, создают дополнительные условия для вовлечения несовершеннолетнего в преступную деятельность [9, с. 107].
Международное сообщество и национальные законодатели осознали необходимость защиты несовершеннолетних от криминализирующего влияния, в результате чего были приняты специальные нормативно-правовые акты для борьбы с преступной деятельностью среди несовершеннолетних и тех, кто пытается привить им порядки криминального мира. Известно, что Уголовный кодекс РФ 1996 г. содержит главы 14 и 20, посвященные особенностям уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних, а также преступлениям против семьи и несовершеннолетних, включая ст. 150 о вовлечении несовершеннолетнего в преступление [2].
Аналогичной нумерацией глав и названий к ним обладает УК Республики Таджикистан 1998 г. (гл. 20 «Преступления против семьи и несовершеннолетних» со ст. 165 «Вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления» [3]. Подобное сходство объясняется тем, что 17 февраля 1996 г. Межпарламентская Ассамблея государств-участников СНГ утвердила проект Модельного УК, что и стало причиной схожести строения в рассматриваемых законодательных актах. Не имея обязательной силы, Модельный УК с содержащейся в нем ст. 167 «Вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления» послужил неким образцом для создания национальных уголовных кодексов.
За последние двадцать пять лет с момента принятия национальных уголовных кодексов России и Таджикистана норма претерпела значительные изменения как в диспозитивной, так и в санкционной части.
Объектом преступления, ст.ст. 150 УК РФ и 165 УК РТ, выступает нормальное физическое и нравственное становление несовершеннолетнего.
Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 150 УК РФ, аналогична ст. 165 УК РТ (вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления путем: обещаний, обмана, угроз, иным способом).
Лицо, которому исполнилось восемнадцать лет, является субъектом, вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления в рамках законодательства двух правовых систем. Это деяние отнесено к тем видам преступлений Особенной части УК РФ, для которых предусмотрен повышенный возрастной ценз наступления уголовной ответственности, который начинается с восемнадцати лет [17, с. 103].
Субъективная сторона преступления проявляется в виде прямого умысла, виновный осознает свои действия и умышленно вовлекает несовершеннолетнего в совершение преступления. Незнание о несовершеннолетии исключает уголовную ответственность (ст. 150 УК РФ и ст. 165 УК РТ).
В постановлении Пленума ВС РФ от 1 февраля 2011 г. №1 [13] и постановлении Пленума ВС Республики Таджикистан от 12 декабря 2002 г. №6 [12] имеется некоторое различие в толковании, касающееся осознания виновным возраста лица, вовлеченного в преступление. Согласно постановлению Пленума ВС РФ, необходимо устанавливать осознавал ли взрослый, что своими действиями вовлекает несовершеннолетнего, в то время как постановление Пленума ВС РТ гласит о необходимости установления того, осознавал ли взрослый или допускал, что своими действиями вовлекает несовершеннолетнего.
При анализе уголовного законодательства РФ можно заметить, что оно предписывает необходимость точного определения возраста несовершеннолетнего, вовлеченного в преступную деятельность, что является критерием для квалификации действий как противоправных. В то же время, в уголовном законодательстве Республики Таджикистан предусмотрены две позиции - осознание или допущение - для оценки вовлечения несовершеннолетнего в преступное деяние.
В научных кругах всегда возникали споры по данному вопросу. Например, Г. М. Миньковский и Г. З. Брускин считают, что ответственность должна возникать, если взрослый знал, не знал, допускал или мог предвидеть несовершеннолетие другого лица [14, с. 14]. С другой стороны, И. П. Лановенко и В. И. Попов говорят о косвенном умысле, утверждая, что возраст не важен, и никто не обязан проверять возраст другого человека [6, с. 106]. В частности, Н. А. Бабий и К. К. Сперанский считают, что субъекту преступления необходимо достоверно знать возраст вовлекаемо несовершеннолетнего [16, с. 116].
По мнению автора, позиция Таджикского законодателя, допускающего ответственность субъекта не только при достоверном, но и при предположении о том, что вовлекаемое лицо может быть несовершеннолетним, является целесообразным и несомненно важным для обеспечения защиты прав молодых граждан.
Кроме того, предполагаемое знание возраста также предотвращает возможное злоупотребление субъектами, которые могли бы утверждать, что не знали возраста, вовлекаемого в преступление, чтобы избежать ответственности. Такая норма законодательства мешает субъектам намеренно игнорировать возраст лица, вовлеченного в преступление. Однако судам требуется точно установить, осознавал ли субъект или допускал, что вовлекает несовершеннолетнее лицо в преступление.
Между двумя законодателями существует расхождение во взглядах на момент окончания вовлечения несовершеннолетнего в преступление.
В соответствии со ст. 165 УК РТ, вовлечение несовершеннолетнего в преступление считается оконченными с момента его привлечения к участию в преступной деятельности, независимо от фактического выполнения им противозаконных действий. В контрасте с этим, по уголовному закону Российской Федерации, аналогичное деяние приобретает статус завершенного преступления только после того, как несовершеннолетний осуществит преступное действие, предпримет попытку к его совершению или начнет подготовку к нему.
В течение последних десятилетий, судебная практика Верховного Суда РФ, а также времен Советского Союза, демонстрирует эволюцию взглядов относительно момента окончания рассматриваемого деяния. В решении, вынесенном Судебной Коллегией Верховного Суда РСФСР в деле У. и Ц. 17 февраля 1972 г., было указано, что в соответствии со ст. 210 УК РСФСР, ответственность наступает независимо от того, было ли преступление фактически совершено несовершеннолетним или имело место его участие в нем [4].
С момента распада Советского Союза, Верховный Суд РФ принял два постановления с противоположными взглядами. Постановление от 14 февраля 2000 г., № 7, устанавливало ответственность взрослого лица за вовлечение несовершеннолетнего в преступную деятельность, независимо от факта совершения последним каких-либо преступных действий (п. 8) [11].
В постановление Пленума Верховного Суда РФ от 1 февраля 2011 г. №1, было внесено изменение по вопросу определения момента окончания вовлечения в преступление несовершеннолетнего. В частности, отмечено, что преступления, предусмотренные статьями 150 и 151 УК РФ, считаются оконченными в момент их реального осуществления, подготовки к ним или же при осуществлении попытки их совершения (п. 42).
В случаях, когда несовершеннолетний не являлся исполнителем преступления, сам факт его формального участия в преступной деятельности не проходит бесследно. Как отмечает Н. А. Бабий, вовлечение в преступление может привести к негативным последствиям для нравственного и физического развития несовершеннолетнего [5, с. 14]. Таким образом, возрастает общественная опасность, угрожающая не только здоровью и жизни несовершеннолетних лиц, но и их полноценному развитию.
Можно констатировать, что позиция Пленума ВС РТ от 12 декабря 2002 г, №6, заслуживают одобрения. Если считать, что преступное деяние считается завершенным в тот момент, когда нанесен ущерб защищаемому законом объекту (например, угон автомобиля, кража и т.д.), то мы должны признать, что вред, причиняемый развитию несовершеннолетнего, возникает не из-за самого факта совершения им преступления, а в результате пагубного влияния субъекта преступления, т.е. с момента передачи негативной информации.
Части 2 и 3 ст. 150 УК РФ и ст. 165 УК РФ полностью аналогичны по своей юридической конструкции относительно друг друга, однако ч. 4 ст. 150 УК РФ существенно отличается, от ч. 4 ст. 165 УК РТ. Во-первых, структура данной части ст. 150 является единообразной и не разделена на пункты, в то время как в ст. 165 она содержит квалифицирующие признаки, разделенные на пункты. Во-вторых, ч. 4 ст. 150 предусмотрена ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в преступную группу или совершение тяжкого или особо тяжкого преступления (ч. 4 ст. 165 - рассматривает вовлечение несовершеннолетнего: а) в организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию); б) в совершение тяжкого или особо тяжкого преступления). В-третьих, ч. 4 ст. 150 содержит еще один отличительный признак – «совершение преступления по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды, а также в отношении какой-либо социальной группы», что отсутствует в ч. 4 ст. 165 УК РТ. Подобное решение возможно объясняется отсутствием или незначительным количеством вовлечений по вышеуказанным мотивам и возможно относительно высокими показателями по совершению терроризма.
К сожалению, официальная статистика Таджикистана, доступная для всеобщего ознакомления, является неполной. Она не представляет собой всесторонний анализ, поскольку не включает в себя детализацию по половому признаку и другую информацию, касающуюся несовершеннолетних, а также не раскрывает полную картину количества вовлечений несовершеннолетних в совершение преступлений.
В 2022 г. в Таджикистане было задержано 16 290 несовершеннолетних, совершивших преступления, такие как кражи, грабежи и т.д., что на 939 больше, чем в предыдущем 2021 г. (15 351) [10]. В 2023 г. зарегистрировано 1 832 дела по преступлениям против несовершеннолетних [7].
Согласно статистике Судебного департамента при ВС РФ, по ст. 150 УК РФ в 2020 г. было осуждено – 266 чел., в 2021 г. – 271 чел., 2022 г. – 243 чел., за первое полугодие 2023 г. – 108 чел. [8] По данным ГИАЦ МВД РФ за последние шесть лет, было совершено несовершеннолетними или при их соучастии, в 2018 г. каждое 25-ое расследованное преступление (4,0 %), в 2019 г. каждое 25-ое преступление (3,9 %), в 2020 г. каждое 27-ое преступление (3,7 %), в 2021 г. каждое 32-ое преступление (3,1 %), в 2022 г. каждое 34-ое преступление (2,9 %), за 2023 г. каждое 37-ое преступление (2,7 %) [15]. Из приведенных данных, просматривается определенная динамика в снижении совершения рассматриваемого преступного деяния.
В данном правовом аспекте наблюдается высокая латентность. Проблема привлечения к ответственности тех, кто причастен к вовлечению несовершеннолетних в преступные деяния, обусловлена скрытым характером преступной деятельности. Более того, случаи вовлечения несовершеннолетних лиц в противоправную деятельность часто осуществляется родителями, родственниками и иными лицами, которые несут обязанности по их воспитанию. Эти обстоятельства известны лишь узкому кругу лиц, что значительно усложняет их раскрытие.
Заслуживает особого внимания тот факт, что при проведении сравнительного анализа уголовного законодательства России и Таджикистана, обнаруживается ключевое различие: УК Республики Таджикистан включает в ст. 165 специальное примечание, уточняющее, что под термином «несовершеннолетний» понимаются как малолетние, так и несовершеннолетние лица, в то время аналогичное определение отсутствует в УК Российской Федерации. Данное примечание устраняет сложности относительно юридических последствий для лица, вовлекающего в преступление несовершеннолетнего, оно вносит в Уголовный кодекс новую дефиницию «несовершеннолетний», параллельно с дефиницией, приведенной в ст. 86 УК РТ, и определяет, что несовершеннолетним является лицо, достигшее 14-ти лет, но не достигшее 18-ти на момент совершения преступления.
Объективная сторона ст. 150 УК РФ и ст. 165 УК РТ свидетельствует о вовлечении несовершеннолетнего в совершение преступления, но не на использование в его совершение. Примечание позволяет вменять в вину вовлечение и малолетнего, что облегчает процесс юридической квалификации действий.
Сложность квалификации заключаются в невозможности доказать прямое вовлечение, поскольку малолетнее лицо, не может быть теоретически вовлечено в преступление, а лишь использовано. Для квалификации вовлечения необходимо, чтобы потерпевший осознавал характер и последствия действий, совершаемых в отношении него, то есть факт вовлечения в преступную деятельность. Обычно лица этого возраста используются как орудие совершения преступления, не осознавая всю степень опасности своих действий из-за юного возраста, следовательно, они не несут ответственности за свои преступные поступки, а значит не вовлекаются. Внесение подобного примечания в ст. 150 УК РФ позволило бы исключить трудности, возникающие в процессе ее квалификации, когда вовлеченное лицо является малолетним (до 14-лет).
Санкционная часть ст. 150 УК РФ и 165 УК РТ значительно различается по назначаемым срокам лишения свободы:
|
Сроки лишения свободы по ст. 165 УК Республики Таджикистан |
|
|
ч. 1 до 2 лет |
преступление небольшой тяжести |
|
ч. 2 до 3 лет |
преступление средней тяжести |
|
ч. 3 от 2 до 5 лет |
преступление средней тяжести |
|
ч. 4 от 5 до 10 лет |
тяжкое преступление |
|
Сроки лишения свободы по ст. 150 УК РФ |
|
|
ч. 1 до 5 лет |
преступление средней тяжести |
|
ч. 2 до 6 лет |
тяжкое преступление |
|
ч. 3 от 2 до 7 лет |
тяжкое преступление |
|
ч. 4 от 5 до 8 лет |
тяжкое преступление |
Таблица 1. Сроки лишения свободы за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления по УК РФ и УК РТ
Можно заключить, что законодатели двух стран придерживаются различных подходов в определении срока лишения свободы как одной из превентивных мер. В Таджикском УК установлены более низкие максимальные сроки лишения свободы по сравнению с УК РФ, что понизило тяжесть преступления до небольшой тяжести (ч. 1) и средней тяжести (ч. 2 и 3) соответственно. Можно предположить, что это связано с тем, что Таджикский законодатель вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления считает не настолько общественно опасным и распространенным, чтобы устанавливать более высокий порог лишения свободы, и считает его вполне обоснованным.
Из вышесказанного можно сделать вывод, что даже при наличии существенных различий, анализ соответствующих положений уголовных кодексов УК РФ и УК РТ показывает, что российские нормы не уступают в плане полноценного обеспечения и уголовно-правовой охраны общественных отношений, связанных с развитием несовершеннолетних и их личной неприкосновенностью. Однако необходимо продолжать улучшение нормативной базы, касающейся ответственности за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления, учитывая опыт зарубежных стран.
1. Konstitucija Rossijskoj Federacii: prinjata vsenarodnym golosovaniem 12.12.1993 g.: s izmenenijami ot 04.10.2022 g. [Jelektronnyj resurs] // Oficial'noe opublikovanie normativnyh aktov. - Rezhim dostupa: http://clck.ru/32K6Yv. - Zagl. s jekrana.
2. Ugolovnyj kodeks Rossijskoj Federacii: federal'nyj zakon: prinjat Gosudarstvennoj Dumoj 24.05.1996 g.: v red. na 24.01.2024 g. - M.: Prospekt, 2024. - 432 s.
3. Ugolovnyj kodeks Respubliki Tadzhikistan ot 21 maja 1998 goda № 5746: v red. ot 13.11.2023 g. [Jelektronnyj resurs] // Jurist. - Rezhim dostupa: https://clck.ru/38YcJH. - Zagl. s jekrana (data obrashhenija: 09.01.2024).
4. Bjulleten' VS RSFSR. №№ 1 - 12 - M. : Jurid. lit. 1972.
5. Babij N. A. Ugolovnaja otvetstvennost' za spaivanie nesovershennoletnih / N. A. Babij. - Minsk : Universitetskoe, 1986. - 100 s.
6. Voroncov B. S., Maljaeva E. O. Bor'ba s vovlecheniem nesovershennoletnih v prestupnuju dejatel'nost' / Otv. red. I. P. Lanovenko. - Kiev: Nauk. dumka, 1986. - 255 s.
7. Genprokuror rasskazal o prestuplenijah v otnoshenii detej v 2023 godu [Jelektronnyj resurs] // KaktusMedia. - Rezhim dostupa: https://clck.ru/38YcLP. - Zagl. s jekrana (data obrashhenija: 20.01.2024).
8. Dannye sudebnoj statistiki [Jelektronnyj resurs] // Sudebnyj Departament pri Verhovnom Sude RF. - Rezhim dostupa: http://www.cdep.ru/?id=79. - Zagl. s jekrana (data obrashhenija: 09.01.2024).
9. Ivanov D. A., Potapov V. D., Ivanova O. M. Kriminologicheskie aspekty vovlechenija nesovershennoletnego v sovershenie prestuplenija // Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii. 2023. № 3. S. 106-111.
10. Kakie pravonarushenija chashhe vsego sovershajut podrostki Tadzhikistana? [Jelektronnyj resurs] // Novosti Tadzhikistana ASIA-Plus. - Rezhim dostupa: https://clck.ru/38YcTT. - Zagl. s jekrana (data obrashhenija: 10.01.2024).
11. O sudebnoj praktike po delam o prestuplenijah nesovershennoletnih Postanovlenie Plenuma Verhovnogo Suda Rossijskoj Federacii ot 14.02.2000 № 7 // Bjulleten' Verhovnogo Suda RF. - 2000. - № 4. - Dokument utratil silu.
12. O sudebnoj praktike rassmotrenija del o prestuplenijah nesovershennoletnih Postanovlenie Plenuma Verhovnogo Suda Respubliki Tadzhikistan ot 12.12.2002 № 6 [Jelektronnyj resurs] // Rezhim dostupa: https://clck.ru/38qNFU. - Zagl. s jekrana (data obrashhenija: 10.01.2024).
13. O sudebnoj praktike primenenija zakonodatel'stva, reglamentirujushhego osobennosti ugolovnoj otvetstvennosti i nakazanija nesovershennoletnih Postanovlenie Plenuma Verhovnogo Suda Rossijskoj Federacii ot 01.02.2011 № 1 // Bjulleten' Verhovnogo Suda RF. - 2011. - № 4.
14. Min'kovskij, G. M., Bruskin, G. Z Obshhaja harakteristika vovlechenija nesovershennoletnego v prestupnuju dejatel'nost' i inoe antiobshhestvennoe povedenie // Problemy bor'by s vovlecheniem nesovershennoletnih v antiobshhestvennoe povedenie : Sb. nauch. tr. / Vsesojuz. in-t po izuch. prichin i razrab. mer preduprezhdenija prestupnosti; [Redkol.: G. M. Min'kovskij, V. V. Pankratov (otv. redaktory) i dr.]. - M.: Vsesojuz. in-t po izuch. prichin i razrab. mer preduprezhdenija prestupnosti, 1981 (vyp. dan. 1982). - 108 s.
15. Obshhie svedenija o sostojanii prestupnosti v Rossii 2017-2023 gg. [Jelektronnyj resurs] // GIAC MVD Rossii. - Rezhim dostupa: https://mvd.rf/reports/2/. - Zagl. s jekrana (data obrashhenija: 20.01.2024).
16. Speranskij K. K. Ugolovno-pravovaja bor'ba s prestuplenijami nesovershennoletnih i protiv nesovershennoletnih / K. K. Speranskij. - Rostov n/D.: Izd-vo Rost. un-ta, 1991. - 178 s.
17. Ugolovnoe pravo. Obshhaja chast' (opornye konspekty lekcij) : kurs lekcij / [A. A. Abul'manov i dr.] ; pod red. d-ra jurid. nauk, prof. A. P. Dmitrenko. - M. : Moskovskij universitet MVD Rossii imeni V.Ja. Kikotja, 2022. - 463 s.
