employee
Russian Federation
VAC 12.00.01 Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
VAC 12.00.02 Конституционное право; конституционный судебный процесс; муниципальное право
VAC 12.00.10 Международное право; Европейское право
VAC 12.00.12 Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность
VAC 12.00.14 Административное право; административный процесс
UDK 34 Право. Юридические науки
UDK 341 Международное право
UDK 341.3 Международное военное право. Международное правовое общение во время войны
GRNTI 10.07 Теория государства и права
BBK 60 Общественные науки в целом
The article considers the international legal framework for the protection of nuclear power plants (NPP) from the threats of attack and destruction in the conditions of two types of armed conflicts from the standpoint of a conceptual and practice-oriented approach. The scientific materials define the criteria for general and special protection of such nuclear facilities, as well as the conditions for the termination of legal protection as a last resort. As a result of the study, conclusions were formulated that determine the rules of conduct for the parties to the conflict in protecting nuclear power plants in the conditions of warfare. The presented material is updated with a brief analysis of the events taking place around the Zaporozhye NPP as part of its systematic shelling by the Ukrainian armed forces.
armed conflict, civilian objects, nuclear power plants (NPP), special protection, international humanitarian law
В современных вооруженных конфликтах силы противоборствующих сторон зачастую используют нападения на гражданскую инфраструктуру и на гражданских лиц как один из методов ведения войны [5, с. 4-5]. Обстановка осложняется, когда установки и сооружения, содержащие опасные силы, такие как атомные электростанции (далее АЭС), попадают в театр военных действий, становясь мишенью для атак противоборствующих сторон. С такой беспрецедентной ситуацией приходится сталкиваться в рамках непрекращающихся обстрелов со стороны Украины Запорожской АЭС (далее ЗАЭС), факты совершения которых фиксируются российской стороной и регулярно передаются в МАГАТЭ для «изобличения преступных действий украинских вооруженных сил»[1].
Свою озабоченность в связи с военными ударами по ЗАЭС высказывает Генеральный секретарь А. Гуттериш, отмечая, что «любое – случайное или преднамеренное – повреждение крупнейшей в Европе атомной электростанции в Запорожье или любого другого ядерного объекта в Украине может привести к катастрофе не только в ближайших местностях, но и в регионе, и за его пределами»[2]. Заявив о неприемлемости любых действий, которые могут поставить под угрозу физическую целостность или безопасность ЗАЭС, Генеральный секретарь ООН подчеркнул, что станция должна быть объектом гражданской инфраструктуры.
Из-за потенциальной угрозы, которую представляют собой объекты атомной энергетики в случае повреждения или прямого нападения, таким установкам, содержащим опасные силы, предоставляются особые меры защиты в соответствии с международным гуманитарным правом (далее МГП) [6, с. 557]. Основные нормы, регламентирующие статус АЭС в условиях вооруженных конфликтов, сосредоточены в Дополнительных протоколах к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающихся защиты жертв международных вооруженных конфликтов, от 8 июня 1977 г. [2].
Рассмотрим содержание международно-правовых предписаний по защите АЭС в условиях вооруженных конфликтов.
Международные вооруженные конфликты. Анализ содержания положений Дополнительного протокола I позволяет сделать вывод, что МГП предоставляет АЭС два вида защиты: общую и специальную.
Во-первых, если АЭС используются исключительно в мирных целях, то они подпадают под общую защиту гражданских объектов, предусмотренную ст. 52 Дополнительного протокола I, и не могут подвергаться нападению. В случае сомнений такие объекты должны рассматриваться как гражданские. Согласно ч. 3 ст. 52 Дополнительного протокола I: «В случаях сомнения в том, не используется ли объект, который обычно предназначен для гражданских целей, например, место отправления культа, жилой дом или другие жилые постройки или школа, для эффективной поддержки военных действий, предполагается, что такой объект используется в гражданских целях».
Учитывая риск выброса радиации и, как следствие, серьезные последствия для гражданского населения, сторонам необходимо проявлять крайнюю осторожность при проведении перемещений войск, маневров и других военных действий вблизи АЭС.
Во-вторых, если объекты, содержащие опасные силы, все же становятся военными объектами по смыслу ч. 2 ст. 52 Протокола I, но нападение на них может вызвать высвобождение опасных сил и последующие тяжелые потери среди гражданского населения, то данные объекты подпадают под специальную, «особую защиту», как она определяется непосредственно в ч. 2 ст. 56 Протокола I, поэтому так же не могут подвергаться нападению [5, с. 55].
В рассматриваемом контексте представляется интерес точка зрения С.-С. Жюно, по мнению которой, защита в отношении установок и сооружений, содержащих опасные силы (АЭС), «распространяется только на те случаи, когда нападение может повлечь за собой тяжелые потери среди гражданского населения», поэтому эти объекты «пользуются защитой только в той степени, в какой их разрушение высвободит силы, опасные для гражданского населения» [4, с. 211].
Рассуждая далее, цитируемый автор, считает, что, если подобная установка или сооружение является военным объектом, на нее может быть совершено нападение при условии, что гражданское население не подвергается при этом серьезной опасности [4, с. 211].
Как представляется, такой подход дискуссионен. Радиоактивные материалы могут распространяться на больших территориях и оказывать разрушительное воздействие на экосистемы, сельское хозяйство и продовольственную безопасность, подвергая население краткосрочному и долгосрочному риску заболевания и смерти. Обеззараживание занимает много времени, а в некоторых случаях невозможно. Поэтому трактовать ч. 1 ст. 56 Протокола I, как норму, разрешающую нападение на АЭС, в тех случаях, когда это не повлечет потери среди гражданского населения, но вызовет высвобождение опасных сил, по нашему мнению, недопустимо.
В-третьих, особенностью ст. 56 Дополнительного протокола I является то, что она предусматривает «особую» защиту от нападений и для военных объектов, размещенных непосредственно в установках и сооружениях, содержащих опасные силы, или поблизости от них, если такое нападение может вызвать высвобождение опасных сил и последующие тяжелые потери среди гражданского населения.
Безусловно, стороны конфликта должны стремиться избегать размещения военных объектов, как войска, оружие или военные транспортные средства, на АЭС или вблизи них. Однако, если какой-либо военный объект, например, переправа, мост, используемый в военных целях, может оказаться расположенным в непосредственной близости от таких объектов, то на него распространяются те же нормы по защите от нападений, что и в отношении самих АЭС с целями предотвращения выброса радиации в результате случайного повреждения объекта (ч.1 ст. 56 Протокола I). Риск утечки радиации в результате военных действий на таких объектах и вокруг них очень высок, учитывая вероятность прямого или случайного повреждения реактора или других критически важных компонентов, обеспечивающих безопасное и надежное функционирование АЭС, а также ошибки персонала, работающего в условиях растущего стресса и напряжения.
Следует отметить, что положениями Протокола I предусмотрены исключительные обстоятельства, при которых АЭС или военные объекты, размещенные в ее окрестностях, теряют свою защиту и могут подвергнуться военному нападению. Так, согласно ч. 2 ст. 56 Протокола I специальная защита, предоставляемая рассматриваемой категории объектов, содержащих опасные силы, а также другим военным объектам, размещенным в них или поблизости, прекращается, если эти объекты используются «для регулярной, существенной и непосредственной поддержки военных операций и если такое нападение является единственным практически возможным способом прекратить такую поддержку».
По мнению С.А. Егорова, критерий, содержащийся в ч. 2 ст. 56 Протокола I - регулярная, существенная и непосредственная поддержка военных операций – имеет более развернутый вид, чем, например, такой критерий, как «эффективный вклад в военные действия» [1, с. 157]. Хотя и трудно дать единообразное определение приведенной формулировке в ч. 2 ст. 56 Протокола I, тем не менее представляется бесспорным, что, во-первых, поддержка военных операций должна носить повторяющийся или даже постоянный характер, а во-вторых, речь должна идти о широкомасштабном использовании, непосредственно связанном с военными операциями. Помимо этого требуется, чтобы нападение на АЭС, или военный объект, размещенный в нем или поблизости, было единственным реальным средством положить конец военной поддержке. В данном случае необходимо упомянуть ч. 3 ст. 57 «Меры предосторожности при нападении» Дополнительного протокола I: «Когда возможен выбор между несколькими военными объектами для получения равноценного военного преимущества, избирается тот объект, нападение на который, как можно ожидать, создаст наименьшую опасность для жизни гражданских лиц и гражданских объектов».
Даже если АЭС утрачивают свою особую защиту, все другие правила, защищающие гражданское население, а также природную среду, продолжают применяться, в том числе во время нападений. Так, например, стороны конфликта должны с особой тщательностью учитывать серьезные риски для гражданских лиц, связанные с любым нападением на такие объекты, при применении правил соразмерности и мер предосторожности при нападении. Обе стороны военных действий должны принять все практические меры предосторожности, чтобы избежать выброса радиации (ч. 3 ст. 56 Протокола I).
АЭС или военные объекты, размещенные поблизости от них, запрещается делать объектом репрессалий (ч. 4 ст. 56 Протокола I).
В соответствии с ч. 5 ст. 56 Протокола I: «Стороны, находящиеся в конфликте, должны стремиться избегать размещения каких-либо военных объектов вблизи установок или сооружений… Однако допускаются сооружения, возведенные с единственной целью обороны пользующихся защитой установок или сооружений от нападения, и сами они не должны становиться объектом нападения, при условии, что они не используются для ведения военных действий, за исключением оборонительных действий, необходимых для отражения нападений на установки или сооружения, пользующиеся защитой, и что их вооружение ограничивается оружием, способным лишь отразить нападение противника на установки и сооружения, пользующиеся защитой».
МГП настоятельно призывает стороны конфликта заключать между собой дополнительные соглашения для обеспечения защиты всех объектов, содержащих опасные силы, включая АЭС. Эта норма рассматривается как превентивная мера, чтобы заранее обезопасить и гражданское население, и природную среду, и гражданские объекты от тех тяжких последствий, к которым может привести высвобождение опасных сил в виде значительного объема радиации. Данные меры могут включать, например, соглашение о создании демилитаризованной зоны, которое может быть установлено между сторонами уже в мирное время или после начала военных действий.
В целях опознания объектов, которые пользуются защитой на основании ст. 56 Дополнительного протокола I, стороны, как об этом говорится в ч. 7 указанной статьи, могут обозначать их специальными знаками. Отсутствие такого обозначения никоим образом не освобождает ни одну из сторон, находящихся в конфликте, от ее обязательств, налагаемых ст. 56 Дополнительного протокола I.
Вооруженный конфликт немеждународного характера. Что касается защиты АЭС в период вооруженного конфликта немеждународного характера, то в Протоколе II закреплено только одно положение, согласно которому «установки и сооружения, содержащие опасные силы, а именно: плотины, дамбы и атомные электростанции, не должны становиться объектом нападения даже в тех случаях, когда такие объекты являются военными объектами, если такое нападение может вызвать высвобождение опасных сил и последующие тяжелые потери среди гражданского населения» (ст. 15).
Таким образом, в отличие от ст. 56 Дополнительного протокола I ст. 15 Дополнительного протокола II сформулирована более категорично, в ней не предусмотрены случаи прекращения особой, специальной защиты в отношении объектов, содержащие опасные силы. С данным подходом следует полностью согласиться, так как во время внутреннего вооруженного конфликта, происходящего, как правило, на территории одного государства, обе стороны заинтересованы в том, чтобы все-таки не разрушать такие установки и сооружения. Поэтому, представляется, что в период внутреннего вооруженного конфликта специальная защита, предоставляемая АЭС, должна носить абсолютный характер [5, с. 66-67].
К сожалению, в ст. 15 Дополнительного протокола II отсутствует положение о защите военных объектов, размещенных в АЭС или поблизости от них, по аналогии с нормой, содержащейся в ч. 1 ст. 56 Дополнительного протокола I. Как представляется, закрепление такого положения в ст. 15 Протокола II послужило бы дополнительным правовой гарантией от опасностей непрямых нападений на объекты атомной энергетики.
На этот счет авторы комментария к Дополнительному протоколу II 1977 г. полагают, что установленный в ст. 15 Протокола запрет нападения на установки и сооружения, содержащие опасные силы, в любом случае относится и к нападениям на другие военные объекты, расположенные в непосредственной близости от подобных объектов [4, с. 212].
Таким образом, изучение практико-ориентированных положений МГП по защите АЭС в период ведения военных действий позволяет прийти к следующим выводам.
Во-первых, единственным основанием для прекращения защиты, предоставляемой АЭС в условиях вооруженных конфликтов, является использование таких объектов для «существенной и непосредственной поддержки военных операции». При этом вынужденное нападение на АЭС или военные объекты, размещенные в непосредственной близости от станций, будет являться единственным практически возможным способом прекращения такой поддержки.
Во-вторых, в период немеждународных вооруженных конфликтов специальная защита АЭС должна носить строго абсолютный и императивный характер несмотря на то, что по своей структуре нормы Протокола II 1977 г. по защите установок и сооружений, содержащих опасные силы, не содержат полного спектра положений по аналогии со статьями Протокола I 1977 г.
В-третьих, с учетом современных угроз, складывающихся вокруг ЗАЭС, необходимо в оперативном порядке под контролем и при поддержке МАГАТЭ принять конкретные меры по защите данного объекта от военных провокационных обстрелов для минимизации угроз утечки ядерного топлива и причинения долговременного и широкомасштабного ущерба природной среде и гражданскому населению.
[1] Комментарий официального представителя МИД России М.В. Захаровой в связи с непрекращающимися обстрелами со стороны Украины Запорожской АЭС (ЗАЭС) // Официальный сайт МИД России. URL: https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/news/1825501/ (дата обращения: 19.10.2022).
[2] Глава ООН призвал к демилитаризации зоны ЗАЭС // Новости ООН. URL: https://news.un.org/ru/story/2022/09/1430931 (дата обращения: 19.10.2022).
1. Artsibasov I.N., Egorov S.A. Armed conflict: law, politics, diplomacy. - M.: International relations, 1989. - 245 p.
2. Geneva Conventions of August 12, 1949 and Additional Protocols thereto. - M.: B. i., 1997. - 318 p.
3. David E. Principles of the law of armed conflicts. - M.: ICRC, 2011. - 1144 p.
4. Commentary on Additional Protocol II of 8 June 1977 to the Geneva Conventions of 12 August 1949, concerning the protection of victims of non-international armed conflicts. - 2nd ed., stereotypical. - M.: ICRC, 2000. - 304 p.
5. Puzyreva Yu.V. International legal regulation of the protection of civilian objects during armed conflicts: dissertation ... candidate of legal sciences: 12.00.10. - M., 2007. - 178 p.
6. Fenenko A.V. Modern international security. nuclear factor; Scientific and educational forum on international relations. - M.: Aspect Press, 2013. - 571 p.
