employee
Volgograd, Volgograd, Russian Federation
VAC 12.00.02 Конституционное право; конституционный судебный процесс; муниципальное право
VAC 12.00.10 Международное право; Европейское право
VAC 12.00.12 Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность
VAC 12.00.14 Административное право; административный процесс
UDK 340 Право в целом. Пропедевтика. Методы и вспомогательные правовые науки
GRNTI 10.07 Теория государства и права
OKSO 40.00.00 Юриспруденция
BBK 670 Общая теория права
BBK 60 Общественные науки в целом
BISAC LAW LAW
The article examines the stabilization clause – its essence and significance for the stability of legislation, reform and extension to legislative branches and institutions. It is concluded that the stabilization clause is both a legal means and a method of legal technique, with the help of which a person is provided with guarantees of non-application of unfavorable changes in national legislation to him. It is indicated that the stabilization clauses in Russia today apply to a fairly wide range of regulations, but it is believed that it is possible to expand their range to norms providing for legal liability. The stabilization clause is not directly related to the stability of legislation, but it can influence it in various forms, as well as compensate for the instability of legislation.
stability, dynamism, stabilization clause, responsibility, compensation for instability
Стабилизационная оговорка, предоставляющая ряду субъектов возможность их фиксации на шкале времени развития национального законодательства, достаточно давно известна в праве и применялась на протяжении многих лет, в том числе – в России. Что, однако, заставляет законодателю снова реформировать данный институт? Что он представляет собой по существу и какое значение имеет для стабильности законодательства? На каких субъектов и какие сферы распространяется и должен распространяться? Все эти вопросы не имеют до сих пор однозначных ответов.
Обычно под стабилизационной оговоркой понимается предоставление иностранному инвестору гарантий того, что в случае неблагоприятного для него изменения национального законодательства (например, налогового) к нему эти изменения применяться в течение определенного срока (например, равного сроку реализации инвестиционного проекта) не будут, а правоотношения, в которые он вступает в связи с произведенными инвестициями, будут регулироваться законодательством в редакции на момент их вложения [4].
Здесь важно уточнить терминологию: зачастую стабилизационную оговорку называют также «дедушкиной», что не слишком корректно при причине того, что ортодоксально название «grandfather clause» применялось для обозначения правила, в конце XIX – начале XX веков в США исключавшего применение различных цензов к лицам, которые уже имели избирательные права к 1886 году, и тем самым реализующего дискриминацию чернокожего населения в сфере избирательного права [2]. Намного более близкими к стабилизационной, а по сути – ее историческими этапами, на протяжении XX века последовательно являлись оговорки «freezing clause» (условия инвестиционного договора приоритетны по отношению к национальным законам и запрещают изменять последние), «umbrella clause» (нарушение международного двустороннего договора о защите инвестиций автоматически означает нарушение инвестиционного договора) и «equilibrium clause» (при негативном для инвестора изменении национального законодательства государство компенсирует его издержки в этой связи) [2].
В российском праве стабилизационные оговорки в той или иной форме существуют с 1991 года – с момента закрепления первой из них в Законе РСФСР «Об инвестиционной деятельности в РСФСР» № 1488-1. В дальнейшем как в законодательных, так и в подзаконных актах относительно инвестиций формулировались стабилизационные оговорки, которые во многом не выдерживали критики связи с противоречивостью, пространностью, отсутствием четкого механизма гарантий для субъектов регулирования [3].
В этой связи важными этапами в становлении стабилизационных оговорок как эффективного института стали следующие:
- Введение таковой в 2016 году в Налоговый кодекс Российской Федерации – постольку, поскольку основной интерес инвестора в неизменности законодательства относится именно к отсутствию увеличения налогового бремени, а механизм реализации стабилизационной налоговой оговорки не может и не должен содержаться в ином нормативном акте.
- Принятие Федерального закона «О защите и поощрении капиталовложений в Российской Федерации» от 01.04.2020 № 69-ФЗ, включающего в себя в достаточной степени детальную и развернутую систему гарантий в рамках стабилизационной оговорки для организаций, реализующих инвестиционные проекты. Стоит при этом отметить, что указанный закон не является единственным предусматривающим на сегодняшний день стабилизационную оговорку – подобные гарантии предоставлены также, например, участникам специальных инвестиционных контрактов (Федеральный закон от 31 декабря 2014 года № 488-ФЗ «О промышленной политике в Российской Федерации»), резидентам свободного порта Владивосток (Федеральный законом от 13 июля 2015 года № 212-ФЗ «О свободном порте Владивосток») и другим (более 10 законодательных актов).
На настоящий момент организация, реализующая новый инвестиционный проект, которой может являться только российское юридическое лицо, вправе заключить с одним или несколькими публичными образованиями соглашение о защите и поощрении капиталовложений. Таким образом, иностранные инвестиции не отделены в правовом регулировании от российских, а иностранный инвестор вправе пользоваться предоставленными возможностями путем создания российского юридического лица.
Одним из условий соглашения о защите и поощрении капиталовложений может являться гарантия неприменения нормативных актов, способных негативно повлиять на реализацию инвестиционного проекта, что, собственно, и является стабилизационной оговоркой. При этом от стоимости инвестиционного проекта зависит возможный контрагент (от муниципалитета до Российской Федерации), перечень актов, подлежащих стабилизации, и срок применения стабилизационной оговорки (до 20 лет).
Спектр актов, изменения в которые не применяются к участникам вышеуказанных соглашений, если ухудшают их положение, достаточно широк. Помимо важнейшего в этом контексте налогового законодательства, в данный перечень включаются нормы таможенного, бюджетного, экологического, земельного, градостроительного и других отраслей законодательства.
Полагаем, что позиция об отсутствии в этом перечне норм об ответственности любого рода имеет следующее обоснование: если бы государство включило в соглашение с инвестором нормы об ответственности, оно тем самым как будто бы допустило возможное нарушение национального права в сделку, предоставило бы субъекту возможность просчитать риски от потенциальных нарушений и включить их в «бюджет» проекта. Однако юридическая ответственность как раз во многом может быть описана с помощью выгод и издержек для субъекта. Причем не всегда их анализ связан с умышленным намерением совершить правонарушение: например, зарубежный инвестор, вступая в юрисдикцию с разветвленным, запутанным правом, интересуется мерами ответственности за типичные для планируемого бизнес-проекта нарушения. Приняв решение инвестировать десятки миллиардов единиц национальной валюты и подкрепившись соглашением о защите и поощрении капиталовложений, то есть гарантировав, что ключевые регулятивные нормы в его отношении останутся неизменными, спустя несколько лет он получает, к примеру, криминализацию большинства правонарушений, которые на момент заключения соглашения имели характер административно-правовых. Риски для инвестиций и его самого многократно возросли, однако, по всей видимости, он не получит ни защиты от них, ни даже сочувствия. В этой связи вопрос о необходимости внесения в перечень актов, подлежащих стабилизации, законодательства об ответственности следует включить в рамки дискуссионного поля.
Описание стабилизационной оговорки путем обозначения дефиниции, механизма реализации и пределов, видимо, будет неполным без определения ее существа. В отношении сущности стабилизационной оговорки высказываются разные позиции: ее называют принципом стимулирования и изъятием из принципа национального режима иностранного юридического лица, налоговым стимулом, правовым инструментом [2, 3, 6]. При этом законодательные оговорки являются традиционным технико-юридическим приемом, с помощью которого общее правило изменяется при наличии определенных условий и обстоятельств [5]. Данный прием является одним из видов правовых исключений и используется для поддержания баланса определенности и неопределенности права [1]. Учитывая количество, объем, сложность и значимость стабилизационных оговорок в современном российском праве полагаем, что не будет противоречия в том, чтобы считать их одновременно правовым средством как самостоятельным и проработанным инструментом субъективной стабилизации законодательства для инвесторов и приемом юридической техники как способом формального выражения данного исключения из правового режима юридического лица.
При этом стоит отметить формирование вокруг стабилизационной оговорки за время эволюции целого пояса иных юридико-технических приемов: определенное место фиксации в законе (специальное законодательство о статусе субъекта и налоговое законодательство) и использование в этой связи отсылочных норм, многоступенчатая структура инструмента и воспроизведение ее в нормах (привязка суммы инвестиций к сроку действия оговорки и перечню актов, возможных для стабилизации), передача ряда полномочий на уровень субъектов (абстрактная отсылка к региональному законодательству), унификация различных стабилизационных оговорок в одном нормативном акте (ожидавшаяся к выходу Федерального закона «О защите и поощрении капиталовложений в Российской Федерации» от 01.04.2020 № 69-ФЗ, но по настоящий момент не реализованная).
Стабилизационная оговорка способна в некоторой степени влиять на стабильность законодательства, что проявляется в следующих аспектах:
- она предупреждает изменение законодательства в случаях, когда первоочередной причиной этому выступает желание изменить правовое регулирование именно для тех субъектов, которые пользуются оговоркой;
- использование такой оговорки как средства юридический техники с применением сопутствующих приемов позволяет компактно и корректно изложить исключение из правового режима юридического лица, сократить массив законодательных актов и предупредить множественные изменения в них.
Однако более значительная роль стабилизационной оговорки заключается в компенсации нестабильности законодательства, когда она субъективно, т.е. для определенного круга лиц, нивелирует частые изменения закона.
Таким образом, стабилизационная оговорка представляет собой одновременно правовое средство и прием юридической техники, с помощью которого лицу (обычно инвестору) предоставляются гарантии того, что в случае неблагоприятного для него изменения национального законодательства к нему эти изменения применяться в течение определенного срока не будут. Стабилизационные оговорки в России сегодня распространяются на достаточно широкий круг нормативных актов, однако полагается возможным расширения их спектра на нормы, предусматривающие юридическую ответственность. Также стабилизационная оговорка пусть и не связана напрямую со стабильностью законодательства, однако может оказывать влияние на нее в различных формах, а также компенсировать нестабильность законодательства.
1. Davydova, M. L. Certainty of law and technical and legal means of its provision / M. L. Davydova // The legal paradigm. - 2017. - Vol. 16. - No. 4. - pp. 23-28.
2. Kolos G. I. Stabilizacionnaya ogovorka kak iz'yatie iz principa nacional'nogo rezhima inostrannogo yuridicheskogo lica / G. I. Kolos, O. V. Cegel'nik // Aktual'nye problemy pravovogo regulirovaniya mezhdunarodnyh otnosheniy : Sbornik nauchnyh statey / Vitebskiy gosudarstvennyy universitet im. P.M. Masherova; otvetstvennyy redaktor V.S. Eliseev. - Vitebsk : Vitebskiy gosudarstvennyy universitet im. P.M. Masherova, 2019. - S. 145-150.
3. Ledneva Yu. V. «Stabilizacionnaya ogovorka» v nalogovom prave / Yu. V. Ledneva // Finansovoe pravo. - 2020. - № 6. - S. 18-22.
4. Rachkov I.V. Tendencii razvitiya mezhdunarodnogo investicionnogo arbitrazha: voprosy po suschestvu sporov / I.V. Rachkov // Mezhdunarodnoe pravosudie. - 2019. - № 1. - S. 93-117.
5. Sumenkov S. Yu. Zakonodatel'naya ogovorka kak dominantnyy sposob zakrepleniya isklyucheniy iz pravil / S. Yu. Sumenkov // Vestnik Saratovskoy gosudarstvennoy yuridicheskoy akademii. - 2017. - № 6(119). - S. 30-36.
6. Ushakov O., Kabanov D. SZPK: Novyy instrument pooschreniya investiciy v Rossii // Pravo.ru. URL: https://pravo.ru/story/223639/ (data obrascheniya: 10.05.2022).
