from 01.01.2020 until now
Russian Federation
VAC 12.00.10 Международное право; Европейское право
VAC 12.00.12 Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность
VAC 12.00.14 Административное право; административный процесс
UDK 34 Право. Юридические науки
GRNTI 10.07 Теория государства и права
OKSO 40.06.01 Юриспруденция
OKSO 40.03.01 Юриспруденция
OKSO 40.04.01 Юриспруденция
BBK 67 Право. Юридические науки
BBK 60 Общественные науки в целом
BISAC HIS032000 Russia & the Former Soviet Union
BISAC LAW113000 Liability
The article examines the nature of globalism and the associated transformations of the state, analyzes these modifications as a factor of influence on the mass legal consciousness, and makes a forecast of the Russian legal realities.
State transformation, globalism, mass legal awareness, COVID-19, The Great Reset, Russian legal reality, mass consciousness, artificial intelligence
«Не сетуйте: таков судьбы закон;
Вращается весь мир вкруг человека, -
Ужель, недвижим будет он?..
Игралища таинственной игры,
Металися смущённые народы;
И высились и падали цари;
И кровь людей то Славы, то Свободы,
То Гордости багрила алтари»
А.С. Пушкин.
В период своего зарождения государство как властный институт стал ведущей инновацией человечества, организованного по родственному признаку, и общества, уходившего таким образом от первобытнообщинного строя. При таких обстоятельствах, социум в государстве стал базироваться на территории, а не на общине. Экономика производства, основанная на сельском хозяйстве, позволила территориальному признаку легитимизировать государство.
В современном мире это не так. Сейчас государства находятся на революционном рубеже, когда государственные институты будут отрываться от территории. В этой связи резко возрастает важность национальных и культурных государственных кодов. Вероятно, в эпоху глобализма человеческая цивилизация переходит от управления территориями к управлению сообществами.
Прежде чем подойти к исследованию сущности влияния на массовое правосознание трансформаций, происходящих в государстве, кратко остановимся на некоторых на наш взгляд актуальных тенденциях глобализма и изменениях, возникающих под этим воздействием в государстве.
Глобализация, начиная с таких её идеологов как К. Поппер, З. Бжезинский, Ж. Аттали, Ф. Фукуяма, представляемая российскому учёному сообществу как объективный процесс, которому якобы нет выбора, по нашему мнению, прежде всего, должна осознаваться системно вне ограничения определённого пространства и времени.
Многие исследователи, смешивая понятия глобализации (характеризующейся, прежде всего всеохватностью и скоростью внедрения международно-значимых норм, процессов, стандартов в юридическую структуру субъектов глобализации) с интернационализацией (затрагивающей взаимодействия национальных правовых систем и появления международного права с общими для всех национальных правопорядков институтами) и интеграцией (предполагающей любое объединение правовых систем, включая обмен правовым опытом, правовое сотрудничество и рецепцию права),рассматривают эти процессы, привязывая их к определённой территории и конкретному отрезку времени.
Так, К.Шваб и Т. Маллере в своей недавней книге «COVID-19: Великая перезагрузка», пишут продолжая мысль Ф. Фукуямы об общем институциональном мировом упадке, что этот кризис порождает «порочный круг, в котором национальные государства плохо справляются с серьезными проблемами, с которыми они сталкиваются, что затем усиливает недоверие общества к государству, что, в свою очередь, приводит к тому, что государство испытывает нехватку власти и ресурсов, способствует более низкой производительности, неспособности или нежеланию решать вопросы глобального управления» [6].
Такой взгляд, по нашему мнению, ошибочен ввиду своей катастрофичности с позиции диалектической логики, так как авторы забывают, что страны, инициировавшие идеологию глобализма, во многом и создали вышеупомянутые проблемы, с которыми сталкиваются национальные государства, экспортируя кризисы и провоцируя конфликты, политически и экономически дестабилизируя планету, что в итоге приведёт мир к широкомасштабным военным столкновениям.
Кроме этого, оправдывая завесой «пандемии COVID-19»«вестернизационную» направленность идеологии глобализма и упоминая в своей работе как минимум шесть раз термин «глобальное управление» в его мондиалистском понимании, К. Шваб и Т. Маллере вкупе со многими другими рупорами западного глобального контроля на протяжении всей книги формируют искусственные потребности и мотивы, используя простую подмену понятий, т.е. просто манипулируют читателем, не считаясь с исторически сложившимся многообразием мира, с традициями и национальными особенностями стран, представляющих иные, не западные цивилизации навязывая свои «правила игры» и модели.
В этом нет ничего странного ввиду того, что К. Шваб с 1971 года является основателем и бессменным руководителем Всемирного экономического форума в Давосе и давно зарекомендовал себя глашатаем глобализма озабоченным созданием и сохранением условий для упрочения и расширения капитал-корпоративной хозяйственной системы, основанной на тотальной эксплуатации всего мира.
Необходимо отметить, что такой фундамент доктрина глобализма взяла на вооружение с начала своего происхождения.
Помимо этого, следует подчеркнуть, что при совокупном анализе последних исследований и тенденций в этой сфере чётко фиксируются вектор демонтажа института государства и такие существенные трансформации государств (прежде всего подключенных к глобальной информационной среде) как:
а) отрыв государства от общества, когда правительственные структуры выражают чуждую для населения идеологию и замыкаются в своих узкокорпоративных интересах;
б) обструкция и дискредитирование национального государства как института;
в) утрата самоидентификации государства, в первую очередь в духовно-нравственной и культурной сфере, путём деидеологизации общества и программирования массового сознания СМИ;
г) лишение государства возможности осуществлять регулирование оборота национальных ресурсов;
д) переориентирование функций государства с общесоциальной роли на узкоклассовую и узкокорпоративную;
е) размытие и утрата суверенитета государства в территориальном пространстве посредством создания глобального информационного пространства, цифровизации общества и виртуализации массового сознания.
Следует заметить, что вышеупомянутые трансформации происходят и в правовой сфере, где, основываясь на позитивизме и юснатурализме, в комплексе обеспечивают нарастание нормативного массива, юридизацию огромного объема общественных связей, а в первую очередь – утверждение в планетарном масштабе ценностей потребительской цивилизации Запада, включая механизм социальной деградации общества через падение морали и нравственности.
В.П. Малахов по этому поводу отмечает, что утрачивание значимости многих правовых понятий в эпоху глобализма при трансформации международного в межгосударственное «привело сегодня к утрате значимости обычного права, в том числе и к утрате органичной связанности права и морали» [4, c. 49].
Из вышесказанного следует, что глобализация оказывает разрушающее влияние на такой элемент правовой системы государства как правосознание. Мы согласны с утверждением В.В. Сорокина, что через призму правосознания становится особенно видна достигнутая глобализаторами глубина аморализации права. Сторонники глобализации заявляют о гуманизации правовой политики, но правосознание общества точно фиксирует фиктивность и популизм предпринимаемых мер (например, принятие неработающего пакета социальных законов или смягчение уголовных законов на фоне неудержимого роста преступности) [5, c. 32-33].
В связи с этим особую актуальность приобретает феномен массового правосознания как обыденной разновидности общественного правосознания включающий в себя совокупность чувств, мотиваций, представлений, идей, переживаний, психологических реакций, имеющих массовый характер для данного общества конкретной исторической эпохи и функционально представляющий собой форму общественного сознания в целом, наиболее активную в ситуации социального противодействия в случае реальной или мнимой угрозы жизненно важным ценностям особой социальной общности - массы (которая в "нормальное" историческое время относятся к политико-правовым процессам индифферентно). В ситуациях масштабных общественных потрясений (сильных экономических и социальных кризисов, войн, революций) эти переживания становятся значимы настолько, что активизируют массы, и они из пассивного объекта элитарных манипуляций на время становятся активным субъектом истории.
Массовое правосознание таит в себе механизм самозащиты и самовоспроизводства общества и цивилизации, основанный на ярко выраженной исторической детерминированности этого явления, заключающегося в аккумулировании соответствующих архетипических народных черт и стереотипных образцов правоаксиологических ориентаций и представлений, сформировавшихся в течение длительного хронологического периода. В связи важностью этого феномена, он становится целью воздействия глобалистских управленческих структур.
Это влияние зависит от конкретных исторических социокультурных, географических, экономических и др. условий, сформировавших конкретную государственность.
При рассмотрении трансформации государства в глобализирующемся мире [2, c. 17-20] как фактора влияния на формирование массового правосознания эту детерминанту необходимо отнести к объективному фактору, порожденному объективными результатами и процессами, происходящими в конкретной правовой системе, и находящему отражение в массовом сознании в виде стабильных правовых убеждений, отношений, мнений и представлений общественных масс.
По нашему мнению, эта детерминанта влияет на массовое правосознание в основном как внешний фактор посредством официальных (органы власти, образовательные учреждения, официальные СМИ) и неофициальных субъектов (религия, влияние окружение и глобальная информационная среда).
В Российской правовой действительности воздействие официальных субъектов в основном происходит через органы власти и должностных лиц посредством политики, направленной на это воздействие путём правотворческой и правоприменительной деятельности.
В этом ключе вышеназванные нами модификации государства в глобализирующемся мире в виде вектора демонтажа государственных институтов и существенных трансформаций порождают закономерный ответ гос.системы в виде усиления вертикали исполнительной власти. В российской правовой реальности это способствует в первую очередь кризису судебной власти как самой слабой ветви власти в отсутствие должной традиции независимости суда, что в итоге посредством сложного социоправового механизма детерминирует массовое правосознание.
Влияние неофициальных субъектов на правосознание масс осуществляется чрез формирование мнения и трансляцию подсознательных установок, расставление акцентов, замалчивание, либо субъективное толкование тех или иных фактов, традиционно существенных для приобретения людьми своеобразного социально-правового опыта. Однако, ввиду сложной и противоречивой структуры массового сознания и тесного переплетения факторов, формирующих массовое правосознание, эти трансляции в той или иной мере осуществляются и со стороны официальных субъектов государства, особенно средств массовой информации.
В контексте проводимого исследования важно учитывать, что в связи с тем, что комплекс влияний глобализма на государственные институты имеет сквозной сложно организованный характер, эти воздействия на массовое правосознание необходимо рассматривать в более широкой парадигме в отличие от общественного и тем более индивидуального правосознания.
Такая диверсифицированность стала особенно актуальна в последние два десятилетия, когда существенно развилась планетарная система коммуникаций, предметно воплотившаяся в сети Интернет и обеспечивающая глобальным структурам управления контроль над информацией. На данный момент эта система получает ведущее значение в формировании массового правосознания.
Механизм влияния на массовое правосознание в глобализирующемся мире со стороны внешних факторов тесно взаимосвязан с субъективными аспектами, которые находят отражение в массовом сознании в виде социопсихологических особенностей массы как уникальной социальной совокупности. В отличие от индивидуального правосознания, объектом трансформационного воздействия является массовое сознание, при котором учитываются коллективные особенности больших групп людей, являющихся объектами воздействия, а также видовые особенности человеческого сознания и подсознания.
Конкретизируя этот вопрос, необходимо отметить, что при помощи инструментов СМИ и Интернет-ресурсов осуществляется активное внедрение нетрадиционных для России ценностей. Эта имплантация происходит несмотря на периодические попытки государственного регулирования в сфере информационных технологий и информации в целях установления международно-правовых механизмов, которые позволяли бы отстаивать суверенное право государства на регулирование информационного пространства, в том числе в национальном сегменте глобальной сети Интернет. На данный момент через внедрение в массовое сознание концепта общечеловеческих ценностей в значительной степени дезавуируются специфические ценностные черты российской цивилизации. На фоне дезавуирования цивилизационно-ценностных установок российских граждан проводится идеализация образа Запада и оформляются западноцентристские ценностные ориентиры.
В результате российское массовое правосознание претерпевает ряд изменений, которые отражаются как статистикой, так и конкретными жизненными реалиями. В целом правосознание масс двигается в сторону конформизма, космополитизаци и мифологизации, что ведёт к переориентации массового сознания на низменные ценности, примитивизм правовых взглядов и деградации правочувствования. При этом большинство исследователей в этой области отмечают, что пока массовое правосознание в России не является правонигилистичным, не имея на то достаточно исторических, семантических и юридических оснований.
Однако, судя по результатам многолетних исследований Института Социологии РАН, в массовом сознании растёт понимание того, что без переоценки стратегий и приоритетов, которые оправдали себя в предшествующее, относительно благополучное десятилетие, Россия вряд ли полностью преодолеет кризис и сможет успешно двигаться вперед. «Общество подошло к рубежу, когда оно либо окончательно согласится с существующим порядком вещей, либо будут приведены в действие способы активного влияния на окружающую людей жизнь» [1, c. 339-340].
Проведенный краткий анализ трансформации государства в глобализирующемся мире как фактора влияния на формирование массового правосознания показал недостаточную изученность и важность дальнейшего исследования, огромный масштаб и многогранность рассматриваемой в настоящей статье проблемы, которая определяет необходимость мультидисциплинарного подхода к её исследованию и решению.
Так же нельзя не упомянуть, что современные правовые реалии отражают тесную взаимосвязь и взаимозависимость, которая охватила все страны мира, став глобальной. Мир стал одновременно доступен для всех, тесен и опасен. Переломный период в становлении демократической модели государства, где демократия - не власть народа, а процедура, как показывает история ХХ века, приводит к фашизации общества. На данный момент в период краха старой модели государства и неустановления новой имеется два пути – назад (стагнация и новый «железный занавес») и вперёд путём реализации модели прямой демократии посредством внедрения искусственного интеллекта. Методика внедрения искусственного интеллекта может идти вне контроля государства. Наглядным примером в Российской Федерации может служить «СБЕР», агрегаторы такси, «Тинькофф», «Алиса».
Однако мы считаем, что подобная самоорганизация [3, c. 40-43] в России возможна до определённого предела в силу угрозы потенциального конфликта внедряющих искусственный интеллект правовых субъектов с исполнительной властью. Правовым способом подобное противостояние в Российской Федерации непреодолимо в силу невыработки таковых методов исторически в современном периоде развития государственности (последний такой шанс в России был в 1993 году).
Судя по всему, на современном этапе развития российского общества необходим консолидированный поиск путей решения проблемы кризисного состояния массового правосознания, готового в любой критический момент выплеснуть накопившуюся энергию путём иррационального включения масс в политический процесс, переводя социально-психологическое - в идеологическое и социокультурное - в политическое. Эта задача должна быть многогранно исследована как на уровне научного сообщества, так и социально-управленческих структур, с обязательным привлечением внимания широкой общественности к отмеченным вопросам.
1. Gorshkov M. K., Petukhov V. V. Twenty-five years of social transformations in the assessments and judgments of Russians: experience of sociological analysis / [M. K. Gorshkov et al.]; Moscow: The Whole World, 2018.
2. Kulakova Yu. Yu. Transformation of modern states: theory and practice // History of the state and law. - 2010. - No. 13. - p. 17-20.
3. Kulakova Yu. Yu., Chuvalnikova A. S. Possibilities of using a synergetic approach in the study of law // Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. - 2014. - No. 12. - pp. 40-43.
4. Malakhov V. P. Law in the context of planetary consciousness // Space and Time. - 2013. - № 3 (13).
5. Sorokin V. V. Legal Globalistics: Textbook. - Barnaul, Azbuka Publishing House, 2009.
6. K. Schwab and T. Mallere " COVID-19:The Great Reset", World Economic Forum Publication, Geneva, 2020.
