employee from 01.09.2009 to 28.06.2018
Southwest State University (Department of Criminal Law, PhD (Law), Associate Professor)
employee from 01.09.2009 to 28.06.2018
Kursk, Russian Federation
GRNTI 10.77 Уголовное право
GRNTI 10.07 Теория государства и права
BBK 67 Право. Юридические науки
BBK 60 Общественные науки в целом
TBK 80 Гуманитарные науки в целом
V nastoyaschey stat'e na osnove analiza doktrinal'nyh istochnikov i materialov sudebnoy praktiki opredeleny znachimye dlya kvalifikacii priznaki moshennichestva v nauchnoy sfere, rassmotreny voprosy sootnosheniya s moshennichestvom pri poluchenii vyplat i v sfere predprinimatel'skoy deyatel'nosti, komp'yuternymi prestupleniyami i narusheniem avtorskih i smezhnyh prav. Po rezul'tatam issledovaniya sformulirovany rekomendacii po kvalifikacii rassmatrivaemoy raznovidnosti moshennichestva.
moshennichestvo v nauchnoy sfere, plagiat, fal'sifikaciya dannyh, komp'yuternaya informaciya, kvalifikaciya prestupleniy
Проблема привлечения к ответственности лиц за мошенничество в научной сфере стоит довольно остро в нашей стране. Масштабы совершаемых сегодня псевдонаучных исследований и других злоупотреблений при получении и реализации различных наукоемких проектов, чаще всего финансируемых за счет средств государственного бюджета, не поддаются статистическому учету. Имеющиеся же скудные сведения не отражают действительное положение дел и размах совершаемых преступных посягательств в указанной сфере. Злоупотребления в науке, прежде всего, хищения, наносят экономический урон государству, взявшему курс на развитие инновационной экономики, создают репутационные потери для нашей науки, дискредитируя ее в глазах потенциальных инвесторов.
В научной литературе отмечается, что уголовное законодательство, как самая репрессивная отрасль, не может «оставаться в стороне» при совершении преступных посягательств на средства государственной поддержки при финансировании научных проектов. Чаще всего такие посягательства осуществляются путем обмана о наличии соответствующей квалификации, научного задела, технического оснащения и т.п. при формировании заявки на получение государственной поддержки в виде государственного задания или гранта. Опасность научного мошенничество не вызывает сомнений, как и то обстоятельство, что такого рода деяния следует признавать преступлениями. Однако ресурсы уголовно-правовых норм не позволяют в должной мере обеспечить охрану от подобного рода преступных посягательств. Данное обстоятельство подчеркивает необходимость анализа уголовно-правовых запретов, нацеленных на охрану от мошеннических действий в научной сфере[1].
Обозначенная проблема заключается не только в том, что мошеннические схемы в научной среде являются гиперлатентными, но и в том, что фактически доказанные случаи хищений денежных средств, выделяемых на научные исследования, не получают должной правовой оценки.
Многие вопросы квалификации мошеннических действий и отграничения их от смежных составов попытался разрешить в своем постановлении от 30.11.2017г. №48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» Пленум Верховного Суда РФ. Вместе с тем некоторые из них остаются нерешенными. Это создает существенные трудности практической реализации рекомендаций высшей судебной инстанции, в том числе, и в части, касающейся злоупотреблений в научной среде.
Проблема квалификации мошенничества в научной сфере приобретает особую остроту на фоне конкуренции основного и дифференцированных видов мошенничества. В доктринальных источниках не единожды ставились под сомнение практическая целесообразность и научная состоятельность дифференциации мошенничества[2] в связи с принятием в 2012г. Федерального Закона РФ от 29.11.2012г. №207-ФЗ, выделившим из основного состава мошенничества шесть его разновидностей. Дробление «материнского» состава мошенничества привело к конкуренции норм внутри новообразованной шаткой и разрываемой противоречиями системы мошеннических посягательств. Возникли вопросы и с определением места внутри этой системы не получившего самостоятельного уголовно-правового значения мошенничества в научной сфере.
На первый взгляд, в случае финансирования научного исследования из средств федерального или местного бюджетов, хищение таких средств наиболее полно отражает ст. 1592 УК РФ, устанавливающая ответственность за мошенничество при получении выплат. В то же время определение в диспозиции нормы в качестве предмета преступления субсидий и иных социальных выплат наравне с пособиями, компенсациями, создает неопределенность относительно правовой природы грантов и иных выплат, посредствам которых осуществляется государственное финансирование научных проектов.
Одни исследователи полагают, что любые выплаты из средств федерального или муниципального бюджета, полученные лицом путем предоставлении заведомо ложных и (или) недостоверных сведений, а равно путем умолчания о фактах, влекущих прекращение указанных выплат, должны получать оценку в рамках ст. 1592 УК РФ[3].
Другие – исходят из того, что выплаты должны носить сугубо социальный характер, а потому в сферу действия ст. 1592 УК РФ не должны попадать целевые программы, направленные на развитие малого и среднего предпринимательства, сферы народно-художественного промысла и декоративно-прикладного искусства, гранты и т.п. [4], имеющие не столько социальный, сколько стимулирующий характер.
Точку в этом споре поставил высший судебный орган страны. В абз.3 п.15 Постановления от 30.11.2017г. №48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» он указал: «Не относятся к социальным выплатам по смыслу статьи 1592 УК РФ гранты, стипендии, предоставляемые физическим лицам и организациям в целях поддержки науки, образования, культуры и искусства, субсидии на поддержку сельскохозяйственных товаропроизводителей, на поддержку малого и среднего предпринимательства. Мошенничество при получении указанных выплат квалифицируется по статье 159 УК РФ»[5].
Реализация научно-исследовательских проектов зачастую сопровождается выполнением различного рода работ, оказанием услуг и др. на основании заключенных гражданско-правовых договоров со сторонними организациями – субъектами предпринимательской деятельности. В связи с этим возникает необходимость в определении соотношения рассматриваемого вида мошенничества с мошенничеством в сфере предпринимательской деятельности.
Приговором Центрального районного суда г. Волгограда №1-328/2015 1-7/2016 от 19 августа 2016 г. подсудимая ФИО была признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч.4 ст. 159 УК РФ.
Суд установил, что ФИО, используя свое служебное положение директора ГБУК «ОНПЦ по охране памятников», путем обмана и злоупотребления доверием Учредителя, Волгоградской области, финансирующей деятельность Учреждения, при помощи заключения фиктивных договоров и государственных контрактов по проведению археологических, научно-исследовательских и иных работ с ИП фио29, ИП фио47, ИП фио48, ООО «НПО «Наследие» похитила денежные средства ГБУК «ОНПЦ по охране памятников» на общую сумму 21 338 302 руб. 34 коп.
ФИО вину в инкриминируемом деянии не признала и настаивала на том, что осуществляла предпринимательскую деятельность, в связи с чем её действия следует квалифицировать по ст. 1594 УК РФ (как мошенничество в сфере предпринимательской деятельности в редакции ФЗ от 29.11.2012г. №207-ФЗ – прим. авт.[6]). Суд с такой оценкой действий ФИО не согласился, расценив ее утверждение как способ защиты, никак не аргументировав свой вывод[7].
Использование фиктивных сделок в данном случае непосредственно не является способом завладения денежными средствами. Оно служит прикрытием обмана при реализации преступных намерений злоумышленника и используется в целях сокрытия мошенничества, а потому имеет опосредованное значение.
Вопрос о конкуренции составов мошенничества и мошенничества в сфере предпринимательской деятельности Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 30.11.2017г. №48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» разрешил следующим образом. Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности сопряжено с умышленным неисполнением принятых на себя виновным лицом обязательств по договору. Сторонами такой сделки являются только индивидуальные предприниматели и (или) коммерческие организации, которым причиняется ущерб неисполнением договорных обязательств (абз.2,3, 6 п.11 Постановления ВС).
Таким образом, хищение средств финансирования научных исследований и разработок путем обмана и злоупотребления доверием с использованием субъектами финансирования фиктивных договоров со сторонними организациями в целях сокрытия мошеннических действий независимо от источника финансирования во всех случаях должны квалифицироваться по общей норме о мошенничестве.
Другими достаточно распространенными средствами сокрытия мошенничества в научной сфере являются фальсификация данных исследования, других документов, сопровождающих выполнение работы, плагиат.
Так, Носков В.А., проректор по науке и инновациям ГОУ СамГУПС, Козменков О.Н., начальник Управления НИР ГОУ ВПО СамГУПС и неустановленное лицо филиала ОАО «РЖД», заключив договор № от ДД.ММ.ГГГГ года между ГОУ ВПО СамГУПС и ФИО12 на выполнение научно – исследовательской работы «Разработка информационного модуля обработки заявок на финансирование», не выполнив ее, похитили принадлежащие ОАО «РЖД» денежные средства в размере 1 888 000 рублей. Суд пришел к выводу, что фактически работы по договору не производились. С целью придания видимости законности своих действий Носковым В.А. и ФИО 12 были подписаны заведомо подложные документы – акты о сдаче-приемке выполненных работ, содержащие ложные сведения о выполнении работ по разработке информационного модуля обработки заявок на финансирование, его внедрению, адаптации и отладке на рабочих местах.
Кроме того, Козменков О.Н., выполняя указание неустановленного лица, зная о возбужденном уголовном деле по факту хищения денежных средств ОАО «РЖД», предоставил в филиал ОАО «РЖД» программу для ЭВМ, записанную на DVD – R диске, и Руководство пользователя к программе «Заявки на финансирование» и объявил себя и ГОУ ВПО «СамГУПС» авторами указанной программы для ЭВМ, созданной в рамках выполнения работ по договору № от ДД.ММ.ГГГГ года. Согласно заключению эксперта № ПП от ДД.ММ.ГГГГ года представленная в ОАО «РЖД» программа и документация являются полным воспроизведением программы для ЭВМ «Единая корпоративная система сбора и обработки данных» и дипломной работы, автором которых является ФИО9. В результате нарушения авторских прав ФИО9 был причинил ущерб на сумму 892 000 рублей, т.е. в крупном размере.
Действия Носкова В.А. и Козменкова О.Н. были правильно квалифицированы по ч.4 ст. 159 УК РФ, как мошенничество в особо крупном размере с использованием служебного положения, совершенное группой лиц по предварительному сговору. Действия Козменкова О.Н., кроме того, – по ч.1 ст. 146 УК РФ, как присвоение авторства (плагиат), причинившего крупный ущерб автору[8].
Мошенничество в научной сфере зачастую сопровождается использованием компьютерной информации. В приведенном выше примере таковой является компьютерная программа, результат интеллектуальной деятельности потерпевшего. Модифицированная ее версия без признаков научной самостоятельности использовалась злоумышленниками в целях сокрытия мошеннических действий.
В данном случае потерпевший от нарушения авторских прав самостоятельно передал программу преступнику, пусть и в результате обмана, то есть в действиях виновного отсутствовал неправомерный доступ к компьютерной информации. Ситуации совершения мошеннических действий, сопровождаемые манипуляциями с компьютерной информацией, однако без неправомерного доступа к ней, рассматривались в научных исследованиях. В таких случаях деяние необходимо квалифицировать по соответствующей части ст. 159 УК РФ без дополнительного вменения составов, предусмотренных гл. 28 УК РФ[9].
Однако могут возникать ситуации, когда в целях завладения интересующей компьютерной информацией и ее последующего использования в мошеннической схеме осуществляется неправомерный доступ к компьютерной информации и (или) создание и использование вредоносных компьютерных программ.
К сожалению, ни постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19.06.2006 г. №15 «О вопросах, возникших у судов при рассмотрении гражданских дел, связанных с применением законодательства об авторском праве и смежных правах», ни постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017г. №48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» не содержат рекомендаций о возможной дополнительной квалификации нарушения авторских и смежных прав, а также различных видов мошенничества по ст. ст. 272, 273 УК РФ, подобно тому, как это сделал Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении от 30.11.2017г. №48 применительно к мошенничеству в сфере компьютерной информации.
В литературе приводятся примеры, когда при помощи компьютерной информации совершаются кражи (ст. 158), присвоения и растраты (ст. 160). Факты ввода и модификации компьютерной информации для совершения хищений получают свое отражение в приговорах, однако деяния квалифицируются не по ст. 1596, а по другим составам хищений[10].
Было бы полезным, если бы Пленум на уровне постановления высказался о возможности квалификации нарушения авторских и смежных прав, так и иных видов мошенничества по совокупности с соответствующими составами компьютерных преступлений.
Таким образом, в целях повышения эффективности противодействия мошенничеству в научной сфере сформулируем следующие рекомендации правоприменителю.
- С точки зрения уголовного права мошенничество в научной сфере не отличается какими-либо дополнительными конструктивными признаками, придающими ему самостоятельное уголовно-правовое значение, а потому подлежит квалификации по общей норме о мошенничестве.
- Значимыми для квалификации признаками мошенничества в научной сфере являются его совершение путем обмана и (или) злоупотребления доверием при получении и (или) выполнении научных исследований и разработок специфическими субъектами – научными работниками, иными сотрудниками научных, научно-исследовательских, образовательных организаций и иных учреждений, одним из направлений деятельности которых выступает выполнение научно-исследовательских и (или) опытно-конструкторских работ.
- Средствами сокрытия мошеннических действий в научной среде являются использование фиктивных договоров со сторонними организациями – субъектами предпринимательской деятельности, фальсификация данных исследования, других документов, сопровождающих выполнение работы, плагиат.
- Если в целях сокрытия мошенничества в научной сфере используется присвоение авторства и это деяние причинило крупный ущерб правообладателю, то действия лица в зависимости от конкретных обстоятельств дела подлежат дополнительной квалификации по соответствующей части ст. 146 или ст.147 УК РФ.
- Если мошенничество в научной сфере сопровождается неправомерным доступом к компьютерной информации, либо созданием и использованием вредоносных компьютерных программ, действия виновного подлежат дополнительной квалификации по соответствующей части ст. 272 и (или) ст. 273 УК РФ.
1. Federal law of 03.07.2016 No. 323-FZ "On amendments to the criminal code of the Russian Federation and the code of Criminal procedure of the Russian Federation on improvement of the grounds and procedure for exemption from criminal liability" // Assembly of the legislation of the Russian Federation. 2016. No. 27 (part II). St. 4256
2. Federal law of 03.07.2016 No. 325-FZ "On amendments to the criminal code of the Russian Federation and the code of Criminal procedure of the Russian Federation" // Assembly of the legislation of the Russian Federation. 2016. No. 27 (part II). St. 4258
3. Resolution of the constitutional Court of the Russian Federation from 11.12.2014 №32-P "On the case of checking the constitutionality of the provisions of article 159.4 of the Criminal code of the Russian Federation in connection with the request of the Salekhard city court of the Yamal-Nenets Autonomous district" // Bulletin of the constitutional Court. 2015. No. 2
4. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of 19.06.2006 №15 "On issues raised by the courts in civil cases related to the application of copyright and related rights" // Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. 2006. No. 8.
5. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of 30.11.2017 g. №48" on judicial practice in cases of fraud, embezzlement and embezzlement " //Bulletin of the Supreme Court. 2018. No. 2
6. The verdict Of the railway district court of Samara from July 31, 2013. URL: http: / / sudact.EN (date of application: 01.06.2018)
7. The sentence Of the Central district court of Volgograd №1-328/2015 1-7/2016 from August 19, 2016. URL: http: / / sudact.EN (date of application: 01.06.2018)
8. Boldyrev V. A., Vishnyakova N. In. Kuznetsov A. A. the subject of fraud in receiving payments (article 159.2 of the Criminal code) // Modern law. 2015. No. 3. P. 112 - 118.
9. Grebenkov A. A. information crimes and information security: monograph. Kursk, 2017. 256s.
10. Efremova M. A. Criminal liability for crimes committed using information and telecommunication technologies: monograph. M.: Yurlitinform, 2015. 200C.
11. Lopashenko N. Ah. Legislative reform of fraud: forced questions and forced answers // all-Russian criminological journal. 2015. #. 3. P. 504-513.
12. Prozumentova L., Arkhipov A., the Subject of fraud upon receipt of payments // Criminal law. 2014. No. 1. P. 67 - 74
13. Rozentsvayg A. I. Problems of criminal liability for fraud in receiving payments / / legal Bulletin of the Samara University. 2016. No. 1. P. 99-104
14. Soloviev V. S. Difficulties of criminal-legal evaluation of the use of information and telecommunication networks in the Commission of crimes / / Library of criminal law and criminology. 2018. №2 (26). P. 69-75.
15. Soloviev V. S. Criminal-legal assessment of cybercrime: what did the legislator mean?! // Criminal law: development strategy in XXI century: materials of XXI International scientific.- prakt. Conf. M.: RG-Press, 2018. S. 619-623.
16. Sheveleva, S. V., Musial I. A. Criminal-legal characteristic fraud in the scientific field // Russian law journal. 2017. № 5 (116). P. 116-124
